Неловким движением твоя учительница снимает очки и принимается их протирать большим пальцем правой руки, водя по линзам круговыми движениями.
Ты декламируешь, сбиваешься, вспоминаешь… Нина Васильевна трёт свои стекляшки…
Декламируешь, сбиваешься, вспоминаешь… Она всё трёт…
Декламируешь, сбиваешься, вспоминаешь… Она трёт и трёт…
Декламируешь, сбиваешься, вспоминаешь… Она слегка подаётся телом вперёд, протягивает к тебе левую руку. Ты собственными глазами наблюдаешь, как её пальцы слегка отрывают твои скрещенные ладони от области гениталий и касаются выпуклости на твоих штанах из хрен его знает какого материала.
Следующую строчку от неожиданности ты начинаешь повторять, буксуя от волнения на одном месте.
– Взгляд пораженный оторвать… Забудет путь свой продолжать.
Испарина выделяется на твоём прыщавом лбу. Сердце начинает долбиться, как сумасшедшее. Ты чуть ли не заикаешься.
Скрещенными ладонями пытаешься неуклюже отталкивать руку Нины Васильевны от себя, но она опять лезет под твои ладони, плотно прижатые к штанам в районе ширинки.
Всё твоё тело словно немеет. Ничто не движется, кроме рук, которыми ты пытаешься обороняться. Смотришь впереди себя – на шифоньер с коробкой ёлочных игрушек наверху – и руками пытаешься отогнать цепкие пальцы учительницы от своей ширинки.
И при этом ты повторяешь строку из Байрона, засевшую в твоём мозгу и почему-то не позволяющую тронуться дальше:
– Взгляд пораженный оторвать… Забудет путь свой продолжать.
Тихая паника затуманивает твой юношеский мозг. Совершаешь руками какие-то нелепые резкие движения у своих гениталий, потакая детскому страху в попытках противостоять чужому вторжению на запретную даже для тебя самого территорию.
Ты с раннего детства усвоил простую истину: всё, что связано с пипиской – плохо… Мама тебе в одну секунду всё доходчиво объяснила несколькими шлепками по заднице.
В ушах аж звенит от волнения и напряжения.
Несколько секунд молчаливой борьбы с руками Нины Васильевны и ты "кончаешь".
Очередное пятнышко эякулята на твоих штанах опять гарантировано.
Руки немного расслабляются, и пробегает еле заметная дрожь по лицу. Видимо, твоя учительница всё это замечает. Потому что она сразу же ловко отодвигает твои ладони своими шустрыми длинными пальцами и несколько грубо ухватывается за выпуклость на твоих штанах.
И тогда ты падаешь в обморок… Просто так. Незатейливо.
3
Через два дня у тебя опять урок литературы. Ты его просто прогуливаешь, шатаясь со своим драным портфелем по окрестностям. Лазишь по давно уже ведущимся стройкам высотных домов, а сам всей силой своих юношеских, совсем ещё зелёных мозгов, пытаешься сообразить, что же делать дальше.
С высоты прожитых лет ты понимаешь,