Впрочем, Кузьма сидел спокойно. Вывалил длинный розовый язык и пыхтел.
Но взгляда с сортира все-таки не сводил.
Игорь был на сто процентов уверен, что стоит ему открыть дверь, и кавказец немедленно бросится.
Оставалось одно – ждать.
То ли вечера, то ли еще какой-нибудь милости вконец ошалевшей судьбы.
Игорь привалился плечом к стене, пытаясь найти хоть сколько-то удобную позу. Поза рано или поздно нашлась, и заниматься стало совершенно нечем. В сортире не было даже обрывка какой-нибудь газеты… ничего, что помогло бы скоротать время. Не туалетную же бумагу читать, в конце-то концов!
Кузьме тоже надоело сидеть, он вздохнул и улегся.
– Шел бы ты на место, а? – подумал Игорь. – Там, может, уже курица оттаяла…
В ответ на его мысли пес срыгнул на бетон кусочек красно-синего целлофана с остатками ценника.
– Так сожрал, значит, не жуя, – заключил Игорь. – Ну, я тоже молодец, конечно. Что ж на обратный-то путь ничего не захватил?
Тут Игорю подумалось о том, что виновником большинства своих бед оказался он сам. Сначала напакостил на работе, потом пьяный шастал по Южной (а знал бы раньше, какой это район, не сунулся бы сюда ни пьяным, ни трезвым!), и, наконец, взявшись заработать денег, обпился энергетиков и не умер от сердечного приступа только по чистой случайности.
Да если б не маршрутчик, которому черт знает, зачем вообще нужно за ним присматривать, давно бы Игорь сам себя сгубил. И поделом бы ему было.
Впрочем, в ту часть мыслей, что касалась заслуженности всех посланных судьбой кар, Игорь по-настоящему не верил. Слишком уж много за банальную измену нелюбимой женщине. Или он вообще, в корне неправильно жил?
Спросить кого-нибудь, что ли, когда выберется из сортира?
Идея показалась глупой.
Кого тут спрашивать?
Больного маршрутчика-трудоголика?
Маньяка со «скорой»?
Дядю Витю, который на самом деле «тетя Вика»?
Или «дикую, но симпатишную» Таньку?
Впрочем, может как раз эти-то люди что-нибудь и знали.
Во всяком случае, они теперь казались Игорю реальнее, чем все, кого он встречал, уважал и даже любил раньше, до той памятной пьяной прогулки сквозь рощу из кривых лысых тополей.
Тополя, наверное, только на Южной и остались. Во всех более ли менее приличных районах их уже вырубили…
Сортирные размышления о смысле жизни и тополях прервал голос Джона:
– Игореха, ты там, что ли?
Пес зашелся оглушительным лаем, в котором потонул призыв о помощи. Впрочем, маршрутчик все понял и так.
– Кузьма, место!
Людоед с видимым сожалением удалился.
– Выходи давай, я его запер!
Что Игорь и сделал. Сколько он простоял в осажденном нужнике, оставалось загадкой, но ноги успели одеревенеть.
– Ну,