– Чего?
– Где этот старик сейчас? Что с ним?
– Никто не знает.
– Как никто?
– Его держали в кутузке, а потом исчез.
– Сбежал? – Гриф придвинулся к наемнику, чтобы не упустить ни слова. Долгая пауза. Сталкер уже было хотел заговорить, как Карабас произнес:
– Растворился, – повернулся к стене, поджал ноги к груди, обхватил их руками и снова превратился в смердящую кучу тряпья. Гриф даже в какой-то момент подумал, не померещился ли ему наемник. На самом ли деле разговаривал с ним, не пустили ли чертовы академики газ. Сталкер перевел осторожный взгляд на топчан, не исключая варианта увидеть себя на нем. Потертый коричневый дерматин блестел гладкой растрескавшейся поверхностью, отбрасывал мутный блик от лампы и всего. Сталкер снова заглянул вниз. Куча тряпья оставалась неподвижной. Чтобы убедиться, он протянул руку и тронул наемника. Пока армейская куртка сминалась под пальцами, Гриф все еще сомневался в существовании Карабаса. Наконец он коснулся чего-то твердого, худого, словно палка. Сталкер сморщился, убрал руку, обтер о брюки и зашагал по карцеру.
Тайник он сделал на Карабасе. Преодолевая отвращение, сунул пинцет ему в карман и закрыл клапан. Наемник даже не пошевелился. После чего Гриф расхаживал по камере, морщил лоб, о чем-то усиленно думал и каждый раз, когда приближался к двери, ощущал тепло. В какой-то момент он остановился под зарешеченным плафоном и долго его рассматривал.
Металлический лязг заставил сталкера встрепенуться, повернуться к двери и принять непринужденный вид. Вошел Алексей. Дверь за ним захлопнулась с грохотом.
– Тише вы, – послышался сдавленный стон. Алексей завертел головой, обыскивая взглядом помещение.
– Это Карабас, он под лежаком, – взглядом Гриф указал на топчан.
– Карабас? – глаза Алексея расширились.
– Да, – Гриф не преминул воспользоваться пробуждением наемника, опустился на колени, заглянул в вонючий сумрак. – Карабас, ты можешь с нами поговорить?
– О чем? – послышался шелестящий шепот.
– Что здесь произошло?
– Седых пришел со … своими агалами.
– А земляки, рыкстеры?
– Они…
Повисла тяжелая тишина. Из-за двери слышались приглушенные голоса, звук кованых каблуков по железному полу, гул генераторных установок, где-то стучали по металлу.
– Эй, Карабас? – нарушил молчание Гриф. – Слышишь меня?
– Что с ним? – спустя несколько минут спросил Алексей, отчаявшись дождаться ответа.
– Матрешка забрала, – ответил Гриф, поднимаясь с коленей. – Ты мне, Ява, вот что скажи: о чем с пижоном беседовал?
– С пижоном? – Алексей сдвинул брови, а потом догадался. – А, с этим. Его Качака называл Пирцентом. А Качака – это…
– Знаю, кто такой Качака, давай дальше.
– Ну… спросил, куда идем. Зачем. Кто ты. Я рассказал все, как ты учил.
– Тише, – Гриф поманил парня пальцем. Алексей склонился над его