«А какой дар?» – заинтересовалась Анастасия.
«Он имел в виду настоящую веру, Христову, православную.
Я ему обещала, что буду молчать об этом, и сдержала слово. Вероятно, ему тогда было нужно довериться кому-нибудь близкому, а ко мне у него было доверие».
«Так что ты знала, что он с охоты не вернётся ко двору в Рас?», – спросила Анастасия, почувствовав на мгновение нечто похожее на ту боль, которую ей тогда причинила весть о бегстве Растко из Раса, на гору Афон.
«Я не знала, что он не вернётся, и я помню, что он у господина Немани просил разрешения пойти в горы на охоту. И когда он от отца получил благословение, он пришёл к тебе. Ты, как заботливая мать, как честнейшая жена в доме мужа своего, которая стóит больше всех земных жемчужин и драгоценных камней, – как говорил господин, вспоминая мудрые слова Соломона и подтверждая этим все твои добрые дела и святость твоего дражайшего жизненного пути, – любимого Растко целуя с любовью, дала ему благословение, с пожеланием как можно скорее вернуться с охоты».
«И он будет искать не оленей, а вечный источник жизни, – сказала спокойно Анастасия, прислушиваясь к своим шагам. – Ты догадывалась, что он уйдёт на Святую Гору?»
«Я могла это предположить. Я слышала разговор его с тем монахом, русским».
«Боже мой, это означает, что ты узнала его намерения?»
«Но, сестро моя, я это предполагала, – сказала Феодора, продолжая идти за ней вверх по склону. – К этому монаху, русскому, у меня было большое доверие. В каждом поступке он подтверждал мудрость, воспитание и веру в Бога. Хотя он и русский, находясь недолгое время при нашем дворе, он выучил и наш язык, сербский. Я не знаю, из-за этого ли он был Растко во всём близок, но я была уверена, что он сохранит его на этом пути».
«Ах, если бы Неманя всё это узнал, я не знаю, как бы он поступил и как бы всё это закончилось. И лучше, что не узнал», – как-то больше для себя самой сказала Анастасия и пошла дальше, а в ушах её зазвенел сердитый голос Немани, который раздавался по двору, когда он приказал войску двинуться в погоню за принцем Растко.
Пред её очами вновь возникли картины общего смятения между прислугой и доверенными лицами, когда они услышали, что Растко сбежал с русскими монахами. Вспомнила она и как схватила за руки Вукана и Стефана. Она хотела их утешить, обещая, что их младший брат вернётся. В их застывших взглядах она читала неизреченный вопрос, но почувствовала в глубине души необъяснимое смирение. Она не смела произнести об этом ни слова. Просто странным образом была уверена, что её и Немани младший сын на правильном пути. Следующим вечером она в душе сама себе прошептала: «Мы должны быть храбрыми. И не печалиться из-за этого». Тогда Неманя, будто читая её мысли, шёпотом сказал: «Не пропадёт сын наш милый. Бог, Который нам его в ответ на наши надежды дал, удостоит меня увидеть его и насытиться его любовью».
Она будто ото сна пробудилась из потока этих воспоминаний:
«Он не ушёл в чью-то чужую страну, там же Греция. И там он не остался без