Но вот в чем была проблема: Витя Муравейко у Гамова никогда ничего не просил. И ему нельзя было сказать: я тебе тут однажды помог, а теперь и ты мне помоги. И Гамов сам позвонил Муравейко, чтобы просить его. После незначащих общих фраз спросил:
– Ты где сейчас работаешь?
– Служба безопасности Севзаптрансгаза.
– Мне нужно с тобой посоветоваться по одному важному делу. Очень срочно. По поводу сына. Не по телефону. Может быть, встретимся. С меня хорошая еда в хорошем ресторане.
Витя Муравейко хорошо знал, с кем договаривается, и прекрасно знал, что любой дорогой ресторан Гамову будет не в напряг. Значит, что-то очень нужно. Сразу ответил, что согласен. Он вообще-то был любитель хорошо посидеть и вкусно поесть.
Договорились встретиться в тот же день вечером в восемь в одном хорошем ресторанчике. И эта была та встреча, которую Гамов ждал с нетерпением и с волнением. Приехал заранее, выбрал столик подальше, чтобы никто не мешал поговорить. Муравейко прибыл ровно в семь, причем, минута в минуту. Крепко пожали друг другу руки, сели, сделали заказ. Место было тихое, с живой ненавязчивой музыкой: фортепиано, струнные. Можно было спокойно говорить, не орать. Гамов часто приводил сюда деловых партнеров, счета, естественно, проводил как представительские расходы. Тут и директор был знакомый и официанты. Интерьер был сделан как типичная немецкая пивная. Очень дорого, но и очень вкусно и приличное обслуживание. Гамов сразу сказал Муравейке:
– Можешь заказывать, что хочешь, это за счет фирмы.
Этими словами тут же убиралась зависимость, что человек кормит за свой счет и ты ему должен. Пока ждали заказ, выпили по кружке хорошего пива.
Сначала начали говорить ни о чем, типа о погоде, хотя Гамов чувствовал, что время просто вытекает, буквально хлещет. Зудело посмотреть на часы.
Потом принесли горячее. И тут Гамов приступил:
– Витя, хотел посоветоваться по одной серьезной проблеме. Не знаю, можно тут чего-либо сделать, но, по крайней мере, хоть дай совет.
Изложил все четко, буквально по пунктам. Аварию можно было подать как неисправность машины, замять алкогольное опьянение, но проблемой оставался Джама.
Идея Гамова в привлечении Муравейки состояла и в том, что тот всегда воевал против таких, как Джамалов. Между тем Гамов сказал:
– Только ты пойми, я сына никак не оправдываю, но дело в том, что у меня он один, какой бы он ни был. Это, надеюсь, возрастная глупость. Конечно, тут есть и моя вина: упустил сына. А он всегда думал: отец поможет, выручит… Беда.
Муравейко подумал, глядя в пиво.
– Да, дети наше слабое место. У меня сыну шестнадцать, тоже постоянно перечит. Никаких авторитетов для него не существует. Возраст. Сами такими были. Надо пережить.
Гамов