И уныло блестел тонзурою.
Он за нас отдувался, каинов,
Не ища в этом левой выгоды.
А Господь, сняв с него окалину,
На крутые пошел оргвыводы,
И от грешной Тверской до Сокола
Птичий гомон стих в палисадниках,
Над лукавой Москвой зацокало
И явились четыре всадника.
В это время, приняв по разу, мы
Состязались с дружком в иронии,
А пока расслабляли разумы,
Апокалипсис проворонили.
Все понять не могли – живые ли?
Даже спорили с кем-то в «Опеле»:
То ли черти нам душу выели,
То ли мы ее просто пропили.
А вокруг, не ползком, так волоком,
Не одна беда, сразу ворохом.
Но язык прикусил Царь-колокол,
И в Царь-пушке ни грамма пороха…
Только мне ли бояться адского?
Кочегарил пять лет в Капотне я,
И в общаге жил на Вернадского —
Тоже, та еще преисподняя!
Тьма сгущается над подъездами,
Буква нашей судьбы – «и-краткая».
Не пугал бы ты, Отче, безднами,
И без этого жизнь не сладкая.
Может быть, и не так я верую,
Без креста хожу под одеждою,
Но назвал одну дочку Верою,
А другую зову Надеждою.
Когда кто-то в рецензии спрашивал, почему буква нашей судьбы Й, то Игорь сразу отвечает
Потому что краткая. Короткая то есть
Игорь Царев 06.09.2008 18:32
Там, в рецензиях, многие спорят – нужны ли последние две строчки, якобы они все портят, на что Игорь отвечает сам, без всяких наших домыслов:
– Вы правильно заметили, что последние строки – как маленький мерцающий свет в конце тоннеля. И этот свет я обозначил точно – это именно вера и надежда, пусть даже не в сердце, но хотя бы в именах детей.
Игорь Царев 19.09.2008 11:16
Что же еще можно к этому прибавить, но мне с самого начала казалось, что именно в этих строчках и бессмертие, и свет и продолжение жизни тогда, когда нас уже не будет.
И конечно не обошлось без упреков в том, что скажем так «оскорбляются чувства верующих», хотя стихотворение появилось значительно раньше пресловутой статьи, но суть этих критических опусов была примерно о том же, на что Игорь тоже ответил, хотя чаще всего и не отвечал:
:) Да, ортодоксальных верующих тут многое царапает. Но жизнь сама штука острая. И тут речь не о мировом, а скорее о личностном апокалипсисе
Игорь Царев 19.04.2011
Вот именно Апокалипсис был очень личным, только для него, для каждого из нас, но этого не забыть и в той реальности стихотворение оказалось самым необходимым.
Кстати, уже отмечалось в передаче, что в его стихотворениях не было так называемого лирического героя – термин появился в эпоху серебряного века, связанного со стихами Александра