Видимо, дерево оказалось полиглотом, а последний аргумент прозвучал убедительно, потому что с него одно за другим упало несколько прекрасных фруктов.
– Думаю, нам достаточно, – заключил Кетл. – Но ты забыла поблагодарить.
Пат произнесла те же слова, что и он, только мысленно, чтобы не ерничать от смущения. Зато у нее получилось искренне, и она вдруг подумала, что так жить действительно можно. Разговаривать с деревьями, просить у насекомых. Ну а кто сказал, что нельзя? Люди? Которые так зашугали обитателей своей планеты, что те и боятся, и ненавидят их одновременно…
– Скажи, – вдруг вспомнила Пат, – а где живут остальные? Где их пещеры?
– Ты вчера проделала со мной весь путь снизу от жилища других илле.
– То есть здесь… здесь мы одни? – слабым голосом спросила она.
– Да, Паттл Исия. Возможно, еще и поэтому Теаюриг решил поселить тебя здесь. Остальные, кроме нескольких илле, живут в колонии, в больших пещерах гораздо ниже.
– А эти сады… у других тоже есть такие сады?
– Нет, этот сад пока единственный. Но скоро я смогу сделать так, чтобы деревья росли и внизу. Пока там удалось добыть только дары земли.
– То есть овощи? Там сажают овощи?
– Да, сажают. Ведь наши запасы иссякли. В горах есть немного почвы, и мы долго работали над тем, чтобы она воспроизводила себя и рождала жизнь.
– Значит, эти плоды можешь есть только ты?
Он строго уставился на нее.
– Зачем мне радость, которой я не могу поделиться?
– Но как же ты их доставляешь?
– На своем куори, конечно. Вчера оно осталось внизу, в долине Лайдера.
– Подожди, – она чуть не задохнулась от возмущения. – То есть мы могли подняться сюда на твоем куори, а вместо этого ты тащил меня по скалам, на ощупь… Почему мы просто не прилетели сюда?
– Но как бы ты тогда узнала дорогу? – искренне удивился Кетл.
– А зачем мне ее знать?
– Но как можно по-настоящему прийти куда-то, если не проделать весь путь хотя бы единожды?
Их манера говорить афоризмами начинала ее раздражать, хотя Кетл говорил не так велеречиво как Стар, и не так образно, как Теаюриг.
– Ты говоришь на илините иначе, чем другие, – тут же выдала она свои мысли. – Более… сухо, почти не используя образов.
– Я так привык. Я живу один, мне не с кем разговаривать. У меня не лучший илинит и короткие слова. Я ученый, а не поэт.
– Мне кажется, – медленно произнесла она, – что не длинные слова делают илинит тем, что он есть.
На это он ничего не сказал.
– Ты можешь подняться в пещеру прежним путем, – предложил он. – А я пойду здесь,