Через открытое окно Сима увидела, что Эрнест сидит на стуле и читает газету. К нему подошёл Бенито, молодой тщедушный с виду итальянец, который работал в одном цехе с Симой и Эрнестом подсобным рабочим. Многие считали Бенито недотёпой, иногда пытались обидеть, но безуспешно, потому что Эрнест всегда его защищал.
Подойдя к Эрнесту поближе, Бенито спросил:
– Тебе не кажется, что Жозефина еврейка?
– Нет, не кажется. Ведь у неё светлые волосы и голубые глаза.
Сима побелела от страха и прижалась к стене барака, чтобы быть незаметной для собеседников.
– А я тебе говорю, что она еврейка! – стоял на своём Бенито.
Француз отшвырнул газету и, покраснев от гнева, вскочил со стула. Таким злым Сима его ещё никогда не видела. Эрнест, который был на голову выше Бенито, схватил его за шиворот, и, глядя на итальянца сверху вниз, закричал:
– Закрой рот, болван! На прошлой неделе одного моего земляка расстреляли по ложному доносу как еврея. Он был не евреем, а французом, и даже если бы этот парень был евреем, то почему он должен был умирать? Запомни: если с Жозефиной что-нибудь случится, я тебя прикончу!
Сима отпрянула от окна и побежала в свой барак. Она опрометью бросилась в кровать и залилась слезами.
«Больше я не выдержу, – думала девушка. – Почему у меня такая судьба- ведь я никогда никому ничего плохого не делала?»
За окном смеркалось, и вскоре в бараке стало совсем темно, но Сима не включала свет. Ей хотелось стать невидимой, спрятаться от чужих глаз, быть подальше от чужого города, где она так несчастна. Вдруг из-за двери послышались весёлые голоса, и в барак вошли Наташа, Катя и Аня.
– Что за темнота? – спросила Аня включила свет, который на мгновенье ослепил Симы и девушка зажмурилась.
– Жозефина, почему ты сидишь в темнице? – Наташа подошла к Симе. – Ты что, плачешь? Почему?
– Потому что мы – люди без будущего. Что нас дальше ждёт? У каждой из нас отобрали родных, надежду на будущее, а это значит отобрали жизнь, – заливаясь слезами, ответила Сима.
– Ты так не думай, – покачала головой Наташа. – Неужели ты не видишь, как изменилось поведение нашего лагерного начальства? Если люди вдруг стали стали грустным и озабоченными, значит что-то у них не так. Мы не получаем правдивой информации, но я уверена, что Советская армия совсем скоро победит и мы вернёмся домой. Верь мне, Жозефина!
Человеку свойственно верить в то, в чём он хотел бы видеть правду, поэтому слова Наташи немного успокоили Симу, но каждое утром она проснулась в ужасном настроении. Неужели итальянец донесёт? Эта мысль мучила её почти два года.
Был солнечной апрельский вечер. Сима закончила работу и уже собралась