С моих губ уже готова была слететь фраза: «Ага, хорошо», но произнести слова оказалось непростым делом. Мне не часто приходилось находиться в обществе почти обнаженного мужчины (а приходилось ли вообще? пляж считается или нет?), и смятение мгновенно сковало руки, ноги и язык.
«Трусы и тапочки на нем же есть», – я сделала слабую попытку отыскать утешительный аргумент.
Автоматически убрав прядь за ухо, коротко вздохнув, я подошла к столу. Трусы Матвея были клетчатые, похожие на короткие летние шорты, но для неискушенной души это не имело значения.
– Хорошо. – Я кивнула и постаралась отвести взгляд, но и тут душу ожидал сокрушительный проигрыш. Создавалось впечатление, будто археологи в основном работают не кисточкой, смахивая пылинки с кувшинов и костей, а ворочают каменные глыбы, бессовестно прячущие от мира ценные артефакты. Мышцы четко выделялись на теле Матвея, а еще на плече треугольником расположились три родинки, абсолютно на одинаковом расстоянии друг от друга. Красиво и необычно. Наверное, мне стоило похвалить себя за то, что я не подошла ближе и не потрогала их. – Соберусь быстро, – пообещала я и пулей устремилась в комнату.
Спортивные штаны долой. Джинсы, футболка, кофта – вполне нормально. Тщательно причесав волосы, я собрала их в высокий хвост резинкой, сунула в карман деньги, оценила свое отражение на твердую четверку и вышла в коридор.
– Успеваем на пару дневных сеансов, выбирай: боевик или комедия? – предложил Матвей, когда дверцы лифта закрылись.
– Боевик, – уверенно ответила я, желая сделать ему приятное. – Забыла вчера спросить, а как зовут кенара? А то живу с ним в одной комнате, но, по-настоящему, мы не знакомы. – Я улыбнулась, искренне радуясь тому, что Матвей сдержал слово, и сегодняшний день я не проведу в квартире безвылазно.
– Семеном зовут.
– А давно он у тебя?
– Года три. Друзья подарили на день рождения. Хорошо хоть не собаку, – он тоже улыбнулся и провел рукой по волосам, убирая их назад. – У меня племянница есть – Дашка, раньше маленькая была, а теперь ей уже двенадцать лет. С Нового года клянчит Семена, может, и отдам.
– Не жалко?
– С ней он точно поймет, что такое счастье. Залюбит и выбора не оставит, – Матвей засмеялся. – А я, наоборот, личность дремучая, не расположенная к сантиментам.
В кинозале желудок отчаянно требовал пищи, но я ела попкорн неторопливо, даже осторожно, стараясь растягивать каждое мгновение. Темнота зала, тишина зрителей и голоса актеров составляли абсолютную гармонию и расслабляли мысли и чувства. Было ощущение, будто я плыву в лодке по узкой спокойной реке, иногда опускаю руку и касаюсь воды, иногда смотрю на небо, пытаясь отыскать хотя бы одно облачко…
Не понятно, почему этот фильм