– Да, здесь все уже сделано, и все здесь хорошо. Прощай, учитель церкви. – Эшлер поклонился и ушел к своим друзьям, которые знали с кем он говорил. Теперь они знали все.
Устав от духоты споров, взаимных оскорблений и человеческого, даже слишком человеческого, герои вышли через парадную дверь на улицу, где стояли два монаха: один торговал индульгенциями, а другой проповедовал людям о благодати тех, кто заработал богатства честным трудом.
Жаркий полдень сдавал свои позиции золотистому, нежному закату, склонявшему солнце к отдыху, и будучи, предтечею темной и мрачной ночи, закат был терпелив. Знать свою судьбу – вершина самоуверенности, но не знать своей судьбы – залог порочности и невежества. Эшлер и его спутники хотели поскорее убраться с пыльных и шумных улиц, найти место поудобнее и понаблюдать за падением солнца.
Их желание совпало с желанием двух теней странников, сидевших на возвышенности, открывавшей прекрасный вид на бескрайнее золотисто-алое море разбросанных самоцветов и золота, сверкавших мягко и игриво на бесконечной глади моря. С этого утеса открывалось и другое зрелище: толпа страждущих попасть на последний корабль – корабль дураков, чтобы плыть в Глупляндию, где все счастливы, где поются оды и похвалы глупости, где мир не жалуется на войну, где пасутся золотые ослы и Тримальхион устраивает роскошные пиры.
Герои подошли поближе и увидели двух монахов, сидящих на траве. Они о чем-то спокойно беседовали тихими и приятными голосами, иногда негромко смеясь. В их глазах читалась святость и горечь Соломоновой мудрости, но они уж точно не были несчастными.
– Мейстер Экхарт, мессере Нери, я рад вас видеть и горячо приветствую вас под этим уходящим солнцем. Познакомьтесь с моими друзьями – мессере Босх и герр Брант – вежливо приветствовал старых знакомых, к которым он испытывал глубокое уважение и почтение, подобное братственному, Эшлер.
– Добрый вечер, друзья, присядьте рядом с нами, полюбуйтесь закатом. Забудьте о корабле, ибо капитана там выбирают голосованием, а матросов – по кумовству, – спокойно ответил мессере Нери, всматриваясь в золотистые лучи уходящего солнца.
– Не стоит осуждать их, брат Нери, прости им Господь, ибо не ведают что творят, – задумчиво сказал Экхарт. – Они живут самой страшной жизнью – вечной и без Бога. Лучше жить в аду с Богом, чем в царствии небесном без Него. Посмотрите, сейчас вырастет лунное дерево. Его всегда узнают по плодам его. Затем все станет правильно.
Солнце ушло за горизонт, забрав с собой нежный золотисто-алый шелк, расшитый жемчугом небес. Наступила тьма, обнажив, блестящие звезды, по которым эллины искали путь домой, а философы – к мудрости. Геката царствует в этих владениях, ибо тьма – сильнейшая стихия, ведь в ней вещь сливается с тенью. Дочь ее, Селена, начинает свой колдовской обряд. Загорелась луна едва видимым синим пламенем, испуская ртутные лучи, смешанные со светом звезд в серебро, падали, подобно каплям