– Они не видят и не слышат нас. Они думают, что живут. Только тот, кто умеет слушать тишину, может в дуновении ветра угадать наше присутствие. А для этих навозных жуков сейчас 17 век. В городе свирепствует чума, а за его стенами – война и разбойники. С другой стороны, мы легко можем изменить декорации, добавив современной аппаратуры и ускорить ритм жизни. Это мало что поменяет. Суть, которую я хочу тебе показать заключается в простом принципе: кровь – это жизнь!
Спустя мгновение они уже сидели за столиком фешенебельного ресторана, где им прислуживали официантки, тщательно отобранные по внешнему критерию, расовому и этническому. За отдельное вознаграждение можно подобрать прислугу себе по вкусу. К несчастью многих, им эта роскошь недоступна, но это не печалит сильных мира сего. Они живут в совершено другом мире, и никогда не поймут тех, кто бережет каждый цент, полагая это скупостью. Рабочий же смотрит на них, этих лентяев с глянцевых журналов с ненавистью и завистью. К несчастью, оба недуга приводят к жестокости и слепоте, а это прекрасная возможность для маркетинговых комбинаций. Там где все счастливы, там никто не счастлив, ибо счастье одних покоится на страданиях других. Система противовесов поддерживает в людях мотивацию стремиться к большему или искать забвения. Суетливые клерки, официантки, банкиры, маклеры, дельцы всех уровней собрались здесь ради того, чтобы сорвать порцию удовольствия, за которое еще днем они платили своей кровью и своим временем. Эшлер следил за этой пестрой толпой, зная секреты и тайны каждого, и от этого он испытывал чувство радости и умиротворения, смешанное с долей иронии. Эшлер сделал глубокий вдох, ощутив палитру вкусов, откинулся в кресле. Герцог также откинулся на спинку кресла и довольно улыбнулся надменной улыбкой, не скрывая своего презрения к людям, немного обнажив свои клыки.
Им принесли угощение. Официант пояснил, что для мастера великая честь и удовольствие видеть Эшлера и герцога в своем заведении, и в знак почтения он дарит им бутылку рома из запасов времен Великой войны и лучшее вино, которое любил сам Оноре де Бальзак. Официант поклонился и оставил их вдвоем.
– Что ж, ром понравился бы моим ребятам, но увы, ничего, кроме крови мы не пьем. Все же, зная этого администратора, я уверен, что в бутыли вина мое любимое лакомство – кровь успешного человека, всю жизнь боявшегося потерять свое имущества. Как, скажем, Крез или Живоглот, – с довольным видом пояснил Эшлеру герцог.
– Хорошо, что демоны могут пить все, что им нравится. Не отдашь ли мне эту бутыль? Думаю, Артуру она придется по душе, – учтиво спросил Эшлер.
– Забирай конечно, и передавай мое почтение великому мастеру жизни. Я изучил его сочинения, и уверен, что он – отравленный цинизмом гуманист,