Хрустнула ветвь, раздался птицы крик,
Рядом со мной сел какой-то старик.
Одет был в обноски, с седой бородой,
Хитро вокруг озираясь, вдруг, заговорил со мной.
И спросил человек, похожий на древних волхвов:
Сынок, скажи, какой твой любимый из смертных грехов?
Задумался я, серьёзный вопрос,
Вспомнил всё, через что пройти довелось:
Как рос, как взрослел, как мир открывал,
Хулиганом я не был, труд всегда почитал,
Бывали дни, наполненные грустью,
И мысли, что навеяны тоской,
Обжорством заполнены мной были пробелы меж мирскою суетой;
Многих забыл я теперь уж, не вспомню даже и лиц,
Но искушению мой дух не поддался,
Пред похотью не падал я ниц;
Пусть гнев бурлил порой, не скрою,
Зато зависть не шипела в сердце змеёю,
Не ломал я крестов и не пил я вина,
И алчность казалась до колик смешна.
Что ж, пора итог подвести,
Вокруг да около ходить не в чести;
Не дал старику я прямого ответа,
Вопрос его счёл шуткой при этом.
Он простился со мною кивком,
И, уходя к горизонту, слился с травой и песком.
Подумалось тогда мне, не так уж я и плох,
Но раскрылся тут же хитреца подвох,
Все мы грешны, любого придёт срок,
Гордыня – вот мой любимый порок.
Утро следующего дня
Шесть мрачных процессий
Движутся в сером тумане,
Две сотни поникших людей,
Чьи мысли в капкане.
Одна ночь, всего одна,
Поставила шесть гранитных надгробий,
Одна ночь, всего одна,
Окутала хутор саваном скорби.
Ножевые раны, дом охваченный огнём,
Кузов машины пробитый, друг, сгинувший в нём,
Старость, пришедшая к сроку,
И молодость, падшая сном.
Кто-то не верил, кто-то рыдал,
Кто-то крича судьбу проклинал,
А кто-то смеялся, думая о том,
Что им не скучно там вшестером.
Хозяин жизни
Ничего не отдам я другому,
Что упало, теперь моё,
Мне права даны по закону,
За мораль выдавать враньё.
Пусть нищим станет рабочий,
Я плевать хотел на него,
Не под то его разум заточен,
Чтоб понять основы всего.
Я помню, как мать приходила с работы,
Уставшая и злая на мир,
Утопили её те заботы,
В её честь устрою я пир.
Не своими руками я строил,
Но своими руками сносил,
Душа бесценна, поверьте,
Мне поп все грехи отпустил.
Обладал я женою и сыном,
Роскошью их окружил,
Не стали мы чем-то единым,
Перед носом у них двери закрыл.
И пусть меняются страны,
Пусть делят мир меж собой,
Я сыплю соль на их раны,
Куда им тягаться со мной!
Я