За кручами альпийских гор, —
У Адриатики ленивой,
Хранит свой царственный убор
Святого Марка Град счастливый.
В столице дожей горделивой
Я жил давно, в рассвете лет.
Любил дворцов немые залы.
И мой заносчивый берет
Видали сонные каналы…
Я помню вечер, в день приезда,
Отель, балкончик на Пьяцетту,
Шум гидов около подъезда,
Тебя, лукавую Лизетту,
Когда ты, ставни приоткрыв,
Смотрела томно на залив…
Я был взволнован, был счастлив…
День догорал. Утихли шумы,
Умолк рокочущий прилив,
Угасли молодые думы,
Рой впечатлений пережив.
Подкрался вечер. Я лениво
Уселся в кресле у окна.
Залив колышется, как нива,
Одевшись в мутные тона.
И женщин, разодетых ярко,
По узким мостикам и аркам
Шаги становятся звончей.
Не слышно взлета голубей,
Которых днем кормили гиды.
Мост «Вздохов» кажется светлей
От ярких фонарей на Лидо.
Уже луна, уже не жарко…
Чуть видны отблески огней
На сонных львах святого Марка…
Прильнувшие к столбам гондолы
Не бороздят седой воды,
Лишь пароход бурлит у мола,
Роняя искры из трубы.
Да, нарушая сон ленивый,
Вдали оркестр играет струнный
Мотив задумчивый, игривый,
Так подходящий к ночи лунной…
И, звуком нежным усыплен,
Я видел сон.
О, сладкий сон!..
В страну любви им унесен,
В края немолкнущих созвучий,
Где я, как юноша, влюблен,
Как солнце, – светлый и могучий…
И вижу я, – стою над кручей,
Сверкает море меж колонн,
Плющами мраморы увиты,
А небеса, – как божий трон,
Как из лазури монолиты.
А там, где небо с морем слито,
Жемчужные искрятся дали,
Звенит полуденный простор…
В цветах из света и эмали
Начертан неземной узор
И сил незримых слышен хор.
Я был любви и неги полон,
Горел огнем безбрежной ласки,
И видел: парус между волн,
Одежд ладьи седые краски.
В ней плыть хотел на Остров Сказки,
В который был уже влюблен.
Но вдаль ушел неверный челн…
И вот – закатом ослеплен,
Я видел только гребни волн
И слышал, как прилив вечерний
Гудел грозней и равномерней…
И, будто вещая Ундина,
Меня влекла к себе пучина
Неотразимой глубиной.
И я внезапно, как лавина,
Рванулся к пропасти седой…
Раздался всплеск, и я… проснулся…
Когда, затем, я оглянулся, —
Нависли бархаты ночи
И звезд дрожащие лучи
На них уж выткали узоры…
Растаял сон,