Я не знала, что это за отрывок из Писания, но звучало это довольно тревожно. Да и сам Вермон был тревожен. Искренне преданный королеве, он тем не менее всегда имел славу не хорошего духовника, а хорошего интригана. По крайней мере, злые языки утверждали, что, когда Мария Антуанетта была дофиной, именно он убеждал ее ссориться с тетками, дочерьми покойного Людовика XV, и всячески высмеивать старинный придворный этикет. Все это – из суетного желания одному иметь на нее влияние. Но теперь влияние, которого он в свое время добился, стало оружием против него самого: ему отовсюду угрожали, толпы бездельников в Париже с проклятиями произносили его имя.
–– «Голод слова Господня», – повторила королева. – Как это может быть, господин аббат? Я даже вообразить не могу. Разве что духовные книги исчезнут?
–– Такого никогда не случится, – твердо заверил он ее.
–– Мы не думали об этом раньше, – печально заметила Мария Антуанетта. – Помнится, когда я была малышкой, вы были добрее других воспитателей и не бранили меня за шалости. Вы знали, что я не очень люблю учиться…
–– Ваше величество любило развлекаться, петь и танцевать, да. Я шел навстречу этому…
–– Может быть, вам надо было бы более строгим. Я бы быстрее поняла, что жизнь – это не путь развлечений, усыпанный розами. В ней столько страдания. Столько слез.
Вермон не нашелся, что ответить. Наклонившись к нему, королева вполголоса спросила, не хочет ли он на время удалиться от двора. Дескать, пока все не уляжется, ему было бы полезно побыть вдали от Парижа.
–– Я похлопочу за вас у августинцев Валансьенна. В свое время я много жертвовала им, они согласятся вас приютить. И хотя мне будет грустно от вашего отсутствия, я буду утешена тем, что вы в безопасности. Видит Бог, я никогда не думала, что произнесу такие слова…
Вермон горячо благодарил и соглашался. Теперь ему уже не хотелось версальского блеска и придворных интриг, он был согласен на безопасную монастырскую келью далеко в Пикардии. Я с досадой отвернулась, неприятно пораженная этой сценой. Его поведение так не вязалось с моим представлением о том, как должен вести себя священник! Аббат Баррюэль, духовник моего отца, был человеком совсем другого склада. Я была уверена, что он не оставил бы свою духовную дочь в час опасности. Но Вермон был из разряда обычных ныне прелатов, тех, что искали доходных мест, обзаводились любовницами, а в Писание заглядывали куда реже, чем в книжонки графа де Мирабо. Да, в Бога нынче не верил почти никто.
–– К вам посетитель, мадам, – тихо сообщила мне служанка, когда я, незаметно выскользнув из беседки, оставила королеву наедине с Вермоном. – Господин де Вильер.
Это имя заставило меня вздрогнуть. Два месяца! Да, почти два месяца минуло с нашей встречи в Эй-де-Беф, приемной короля, но блестящий капитан де Вильер так и не нашел времени нанести мне визит, несмотря на всю страсть, которой