– А, то есть, ты в курсе? – заинтересованно спросила она.
Я кивнул в ответ. Мне пока не хотелось себя выдавать.
– А чего так далеко от дома уехала? – спросил я.
– Поступать, – девушка подумала. – Вернее, как поступать? Переводиться. Услышала, что здесь хорошая медицинская академия, и решила попробовать.
– О как! – удивился я.
– Так бывает. – ответила она и пожала плечами.
– А раньше где училась?
– В Хантах, тоже в медакадемии.
– И что, там всё так плохо?
– Я бы не сказала, что очень плохо, – девушка слегка замялась. – Но мне показалось, что здесь я могу научиться большему.
Для меня эта история была не нова. Что-то подобное говорила мне Алинка. В Хантах ей светила неплохая работа на родном филфаке, но она отказалась и внезапно для меня летом прикатила в Ижевск. И её эта фраза: «Я, конечно, не нацеливаюсь звёзды с неба хватать, но мне бы хотелось чего-то большего, чем профессия филолога». История этой девушки была несколько похожа на историю моей закадычной подруги. Или я искал совпадений?
– Ну, посмотрим, как будет получаться, – сказал я.
Она улыбнулась в ответ. Мне казалось немного странным, что молоденькая девушка, а на вид ей было лет семнадцать-восемнадцать, вела себя естественно и непринуждённо, как будто знала меня достаточно долго.
– А ты, насколько я понимаю, служишь здесь? – спросила она.
– Да, – ответил я. – Только я не скажу тебе, где. Это военная тайна.
– Вот как! – улыбнулась девушка. – Теперь ещё больше хочется узнать.
Мне показалось, я как минимум её заинтригую, но она просто смотрела на меня и улыбалась, будто знала, что я специально вру, чтобы понравиться ей или отшучиваюсь, чтобы лишний раз не называть род войск.
– А УССТ-6, наверное, это название подразделения? – спросила она и подмигнула мне, указав на шеврон на правом рукаве.
– Ага, – кивнул я. – И служат там не парни – звери. Им автоматов не дают, потому что они опасны даже с сапёрной лопатой. Видишь, кстати, петлички?
Я указал на уголки воротника своей гимнастёрки, видневшейся из-под бушлата. Закреплённые там петлички были в форме лиры, вписанной в лавровый венок, и означали мою принадлежность к военным музыкантам.
– И что это значит? – как бы подогревая мой интерес спросила она.
– Это вообще страшные парни, с которыми лучше не связываться, – ответил я со зловещей интонацией. – От одного только звука неприятель в страхе бежит, бросив оружие и забыв, зачем пожаловал.
– Эти страшные парни – музыканты, что ли? – еле сдерживаясь от смеха спросила моя новая знакомая.
– Ага, – кивнул я, и не выдержав, засмеялся.
Мы ещё гуляли по набережной, то и дело заходя в парк или оказываясь на узких ижевских улочках. Потом я проводил её на троллейбусную остановку, и она уехала, оставив свой номер