– А че это ни раком пятятся?
– А им раком пятится природой предначертано. – Остроумно сказал мехвод.
Но мне было не до смеха. Я, с командирской башенки, осматривал поле боя. БТ, Т-26, Т-60. Все, чем гордились наши командиры, чадило черным дымом на раскисшем дождем поле. Вскоре меня посадили на Т-34 и отправили сюда, на переподготовку. Так я тут и оказался.
Мы просидели всю ночь. Утром, сонные, мы с братом пошли на завод. Начальство нас хотело поругать, но когда они увидели нас вместе, то были настолько обалдевшие, что даже ничего не сказали. Вследствие того, что курс подготовки танкистов проходил несколько месяцев, я шел уже не как ученик, а, скорее, как практикант. Зачастую было так, что прораб завода объясняет принцип работы ходовой части танка, потом экипаж идет ко мне, в соседнюю мастерскую, и я объясняю ход работы двигателя. Так, даже удобно. Я объясняю людям что-то, и сам закрепляю изученный материал. Так, в мае, Николай окончил курс, и его отряд готовился к отправке на фронт. Мама, конечно же, плакала. Коля все эти два месяца жил у нас, а тут он уезжает.
15-го марта два десятка танков Т-34 собрались у переправы через Волгу. Все думали, что танкистов отправят к Ростову-на-Дону, так как немцы собирались наступать именно в этом направлении. Однако нет. Где-то есть участок фронта, который нуждается в танках больше, чем фронт на правом берегу Дона. Мама пошла на работу, а я отправился проводить Николая. Мы стояли метрах в пятнадцати от причала, смотрели, как грузят танки.
– Ты это… Маму береги. – Дрожащим голосом сказал брат.
– Обязательно. Как думаешь, еще встретимся?
– Не знаю. Вряд ли. Фронт это такая штука. Мы с ребятами перед боем всегда прощаемся, а потом встречаемся с теми, кто выжил так, будто лет сто не виделись. Где гарантия, что меня не подстрелят в первом же бою на этом танке?
– А какая