Игорь молол языком, а сердце его тоскливо поёживалось: взгляд чернобородого был странен.
Вдруг – хряский удар в ухо. Игорь грохнулся вместе со стулом, ударился головой о бетон.
– Мать твою! Ещё угрожать будет, пидор!
Боров прыгнул к нему, ещё и врубил тяжёлым пинком под ложечку. Игорь, свернувшись улиткой, зевал и зевал, пытаясь отыскать дыхание. Только секунд через десять оно возвратилось. Но распрямляться Игорь не спешил – сволочь толстая нависла над ним.
Что же происходит? Кто это? Игорь сознанием, всеми нервами начал понимать – он влип. Его с кем-то спутали. Конечно! Что теперь делать? Как держать себя? Главное – не сломаться, не заюлить. И – приготовиться к боли. Судя по началу, бить его будут всерьёз. А к битью Игорь не привык. Его, если не считать детских милых потасовок, никогда всерьёз не били. Правда, однажды по голове саданули арматуриной крепко, пьяного, так за один разок разве ж привыкнешь… Что же этим надо?
– Э, вставай, прастудишься.
Хотя боль уже чуть-чуть утихла, стала терпимой, Игорь, драматично морщась, перевернулся на колени, распрямился, вскарабкался на стул, очки поправил. Импортные «хамелеоны» каким-то чудом пока выдерживали перегрузки.
Держась обеими руками за живот, Игорь сделал ещё одну попытку рассеять туман.
– Послушайте, – обращаясь к золотоносному горцу, как можно убедительнее, деловито начал он, – вы, милейшие, меня, видимо, с кем-то спутали, а? Я – Половишин Игорь Александрович. Я – журналист. Я на телевидении раньше работал, сейчас – в газете. Меня многие в городе знают. Вон же удостоверение, там фото. Да вы что, нашу «Городскую газету» совсем не читаете? Во вчерашнем номере статья-рецензия моя была – о новой книжке Анатолия Постневича. Это писатель наш местный; не слыхали разве? Для детишек пишет. Для среднего и старшего школьного возраста. У вас что, детей нет, что ли, среднего и старшего школьного возраста?..
Игорь снова начал сбиваться. Молчание и неподвижный взгляд горного князя давили, угнетали. От этого человека исходили какие-то волны, парализующие волю Игоря. Да что там вилять: этот волосатый немногословный человек вызывал тоскливый страх, потаённый ужас. Игорь уже шестым, седьмым, двадцатым ли чувством понимал: этот грузин, армянин или азербайджанец – чёрт их там отличит! – в любой миг может перекрыть ему, Игорю, кислород. Он властен почему-то над его, Игоревой, жизнью…
Вдруг с улицы донёсся лай собаки, какой-то шум, послышались голоса, затем – троекратный стук в гаражные ворота. Главарь кивнул, жирный подхватил без разговоров Игоря, вздёрнул со стула, подтолкнул.