– Рассаживайтесь, – велел он. – Есть у меня к вам просьба. Но давайте попросим Дмитрия Сергеевича представить нас друг другу.
– Полагаю, что вас, ваше преосвященство, представлять нужды нет.
– Согласен. Но не величайте меня столь официально, а то титулование полразговора займет.
– Хорошо, владыка. – Дмитрий Сергеевич выполнил просьбу лишь отчасти, обратился к Макарию, используя более краткий, но все ж таки официальный титул. Тот, конечно, заметил, но более не возражал, а следователь представил нам женщину: – Игуменья[5] Иоанно-Предтеченского монастыря мать Серафима.
Мать Серафима кивнула нам. Была она еще не стара, но и не молода уже. Тонкие губы были сурово сжаты, но глаза лучились добротой, и я невольно подумала о том, что сестрам в монастыре порой приходится заставлять себя делать серьезные лица, получая замечания от строгой с виду игуменьи.
– Это же Петр Александрович Макаров и Дарья Владимировна… – тут он чуть осекся, видимо, раздумывал: назвать меня ставшей для него, да и для большинства других людей в этом городе, привычной фамилией моего дедушки или фамилией отца, записанной в моем паспорте.
– Графиня Дарья Владимировна Бестужева, – все же склонился он ко второму варианту и даже титул упомянул, из чего я сделала окончательное заключение, что Дмитрий Сергеевич очень недоволен замыслом владыки и по этой причине старается быть официальным во всех отношениях. Подчеркивая тем самым, что повинуется сейчас как лицо официальное, но не считает нужным скрывать свое сугубо личное неудовольствие происходящим. Получалось, что речь сейчас пойдет не о каком-то пустяшном деле, а о чем-то серьезном. Настолько серьезном, что Дмитрий Сергеевич не желает, чтобы мы были посвящены в это. Да и первые слова самого архиерея подтвердили такое впечатление:
– Сударыня, сударь, – обратился он к нам по-светски, – не хочу долго вас томить в неведении, но прежде чем приступить к разговору, ради коего вы приглашены сюда, должен просить вас дать мне обещание, даже клятву, что моя просьба будет воспринята вами в точности и что вы, взявшись за ее исполнение, коли сами того пожелаете, не станете подвергать себя риску. Даже самому крохотному и незначительному.
– Хорошо, ваше преосвященство, – вынуждена была ответить я так, как меня попросили. – Я даю такое обещание.
Владыка бросил взгляд в сторону следователя. Тот по-прежнему выглядел недовольным. Священник вздохнул и снова обратился к нам:
– Я наслышан о вашем участии в расследовании преступления, которое в недалеком прошлом нас всех потрясло. Да и господин судебный