– Уже пять. Тексты у нашего Джейсона, несомненно, лидера получаются лучше, чем у нас музыка. Сейчас мы тебе сыграем их.
Парни подошли к своим инструментам, настроили их, и начали играть простенькие аккорды. Солист старался не фальшивить, вытягивая из своего хрупкого тельца все необходимые ноты, в том числе и высокие. Я заслушалась, глядя на ребят. Ну надо же, вроде бы такие юные, а уже так играют. И только от моей работы зависит, как скоро эти таланты будут показаны миру…
Пока мальчики старательно отрабатывали песни, поминутно переставая играть и петь, беспричинно ругаясь, я тихонько вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Что ж, работайте, мои дорогие, я должна вам помочь. Достав из кармана сотовый, я набрала ставший знакомым номер Тома и тихо проговорила:
– Томми, ты сейчас где?
– Кристен, мы с группой в студии, обсуждаем наши песни. Дэвид Йост тоже с нами. Что ты хотела, принцесса?
– Ты знаешь, я так могу назвать только твоего брата, ходячую истеричку. Помоги мне, пожалуйста. Притащи группу и Йоста ко мне домой, ладно? Я хочу…
– Раскрутиться за наш счет, – холодно договорил за меня Том. – Зачем тебе это надо? А еще: у нас же отпуск, дорогая!
Я почувствовала себя маленькой, робкой, беспомощной первоклассницей, которую отчитывает строгая учительница, и прошептала:
– Томас, извини… Я просто уже не знаю, что делать для продвижения ребят… Я такой плохой продюсер… – из глаз закапали горячие слезы, смывая утренний макияж. Нос стал противно краснеть и распухать, а мой собеседник начал слушать мои всхлипывания.
– Крис, ты плачешь? – встревожено спросил Том. – Последний раз ты при мне плакала, когда Билл тебя бросил… Ну хорошо, я помогу тебе, только не расстраивайся.
Слезы мигом высохли, на лице заиграла робкая улыбка, и я уже громче ответила:
– Спасибо, Томми, извини меня, против воли заплакала. Раскрутка моих мальчиков сейчас – сущий ад. Я буду ждать вас.
– До встречи, скоро будем, – коротко ответил Каулитц-старший и положил трубку. Я встряхнула волосами, расправив сбившиеся за утро светлые прядки, и прошла обратно в студию. Ребята уже не играли, а отдыхали на диванчике, общаясь друг с другом и мерно перебирая струны на гитарах.
– Кристен, мы для кого играем? – манерно спросил Майкл, смахивая со своей черной гитары пыль.
– Ребята, простите, нужно было срочно выйти из комнаты. Продолжайте, мои хорошие, – залебезила я, сев на стульчик. Мальчики вздохнули и опять встали на импровизированную сцену. Чистый голос Джейсона полился рекой в студии, ребята ударили по струнам и барабанам, унося меня далеко-делеко в своих размышлениях. Из транса меня вывел пронзительный звонок в дверь. Извинившись перед ребятами, которые не могли никак нормально выступить передо мной, я пошла открывать замок, немного волнуясь. Дверь лязгнула, и Tokio Hotel вместе с продюсером