прекрасный свет от звездных ран.
Душа так ждёт, ей вновь не спится,
она несётся в звездный мрак,
где слышно раненную птицу,
и удивительный Мастак
вдруг лечит горло этой птицы,
чтоб петь смогла и в кавардак,
творится, что на всей планете,
где слышит пенье не дурак,
а только тот, кто хочет слышать,
и может мыслить, но не так.
Как странно, что я слышу это,
как чудна эта простота,
я вновь лечу по всей планете,
я снова чувствую – мечта!
Я снова слышу эти волны,
и этот солнечный прибой,
я снова вижу сон и, словно,
невероятен образ твой.
Я жду, я чувствую, я вижу,
я снова там, на небесах,
и если надо – я увижу
всё то, что мне даёт Аллах?!
Ведь Бог един, и это имя
придумывает каждый сам,
а он один непобедимый,
он с нами рядом, в наших снах,
в груди трепещет и смеётся,
и в голове твоей он бьется,
и видит мысли, даже в снах,
и что неведомо в умах —
он посылает нам оттуда,
в загадочных, порою, снах.
Сон «Глазами Пушкина смотря»
Ну почему так хочется писать?
Ну почему так мысли мчатся вскачь?
И почему всё время лишь мечтать
приходится отныне, ну хоть плач!?
Ну почему всё то – не наяву?
Ну почему всё то – когда лишь сплю?
Как хочется увидеть и обнять
за талию твою, но лишь опять
я вижу только кружево и сон,
шопеновского вальса перезвон.
Я вижу, как кружатся на балу
мужчины, женщины, поверь, что я не сплю.
Я в вихре вальса снова мчу,
с тобой, любимой, я лечу!
Я слышу аромат твоих духов
и моё тело, будто без оков,
несётся вихрем в милую мечту,
туда, где б смог понять, что я не сплю.
Я вижу образ на портрете вековой,
Натальи Гончаровой, рядом – твой,
и платье цвета неба, и глаза,
и локон волоса, как будто бы кружа,
упал на руку мне в том вальсе, не спеша.
И льётся музыка, и льётся, как тогда,
зажгите свечи, дамы, господа!
Лишь только музыка расскажет навсегда —
где ложь, где – правда, где твои глаза,
что смотрят нежно на меня.
О, Боже, что за мука!
И снова, снова я лечу,
и снова ничего не говорю.
О, горькая разлука!
И снова вальс несёт кружась
на бал придворный, словно ипостась
всех мыслимых—не мыслимых затей,
как будто мир перевернулся в ней,
в той музыке, что в голове звеня
так чисто льётся только для меня!
И снова я хочу творить,
читать, писать и вновь любить,
любить, мечтать и вновь летать,
и никогда не умирать!
Я