– Не дружись с ним. Он поганый… Он злющий! Они все злые – у него отец в каторге… а дядя горбатый!.. У него тоже горб вырастет! Пакостник ты! – смело наступая на Илью, кричала она. – Дрянь паршивая!.. тряпичная душа! Ну-ка, иди? Как я тебе рожу-то расцарапаю! Ну-ка, сунься!?
Илья не сунулся. Ему стало нехорошо при виде плачущего Якова, которого он не хотел обижать, и было стыдно драться с девчонкой. А она стала бы драться, это он видел. Он ушёл из подвала, не сказав ни слова, и долго ходил по двору, нося в себе тяжёлое, нехорошее чувство. Потом, подойдя к окну Перфишкиной квартиры, он осторожно заглянул в неё сверху вниз. Яков с подругой снова играли в карты. Маша, закрыв половину лица веером карт, должно быть, смеялась, а Яков смотрел в свои карты и нерешительно трогал рукой то одну, то другую. Илье стало грустно. Он походил по двору ещё немного и смело пошёл в подвал.
– Примите меня! – сказал он, подходя к столу. Сердце у него билось, а лицо горело и глаза были опушены. Яков и Маша молчали.
– Я не буду ругаться!.. ей-богу, не буду! – сказал Илья, взглянув на них.
– Ну, уж садись, – эх ты! – сказала Маша. А Яков строго добавил:
– Дурачина! Не маленький… Понимай, что говоришь…
– А как ты меня? – с упрёком сказал Илья Якову.
– За дело! – резонным тоном сказала ему Маша.
– Ну, ладно! Я ведь не сержусь… я виноват-то!.. – сознался Илья и смущённо улыбнулся Якову. – И ты не сердись – ладно?
– Ладно! Держи карты…
– Дикий чёрт! – сказала Маша, и этим всё закончилось.
Через минуту Илья, нахмурив брови, погрузился в игру. Он всегда садился так, чтобы ему можно было ходить к Маше: ему страшно нравилось, когда она проигрывала, и во всё время игры Илья упорно заботился об этом. Но девочка играла ловко, и чаще всего проигрывал Яков.
– Эх ты, лупоглазый! – с ласковым сожалением говорила Маша. – Опять дурак!
– Ну их к лешему, карты! Надоело! Давайте читать!
Они доставали растрёпанную и испачканную книжку и читали о страданиях и подвигах любви.
Когда Пашка Грачёв присмотрелся к их жизни, он сказал тоном бывалого человека:
– А вы, черти, здорово живёте!
Потом он поглядел на Якова и Машу и с усмешкой, но серьёзно добавил:
– А потом ты, Яков, возьми замуж Машку!
– Дурак!.. – смеясь, сказала Маша, и все четверо захохотали.
Когда прочитывали книжку или уставали читать, Пашка рассказывал о своих приключениях, – его рассказы были интересны не менее книг.
– Как уразумел я, братцы, что нет мне ходу без пач-порта, – начал я хитрить. Увижу будочника – иду скоро, будто кто послал меня куда, а то так держусь около какого-нибудь мужика, будто он хозяин мой, или там отец, или кто… Будочник поглядит и ничего, – не хватает…