– Но как педагог я согласна. История семьи, ячейки общества и история родины помогают воспитанию растущих поколений.
– Ну, это две совсем разные истории, хотя бы потому, что брак и семья основываются на взаимном уважении и любви. Если только это не гарем, за который ратуют некоторые государственные мужи с первобытными замашками.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Конечно, правильно, что в школе дают такие домашние задания. Ведь Россия занимает первое место в мире по числу убийств родителей своими детьми. А ребёнку надо объяснить, что его папа и мама тоже были маленькими, дедушка с бабушкой когда-то были молодыми и не болели. А если бы не было его прабабушек и прадедушек, то не было бы и тебя, наше любимое чадо. И ещё у тебя были всякие пра-пра-, которые, если бы смогли дожить, тоже любили бы тебя, а ты их. Но не было в их времена ни компьютера, ни чупа-чупса на палочке, потому что, возможно, они жили в сказочных замках, посмеиваясь над интернет-сидельцами и геймерами, и играли совсем в другие, не виртуальные игры. И вот, когда ты вырастешь, обязательно узнаешь, кто были твои далёкие предки, и, может быть, если, конечно, будешь хорошо учиться, найдёшь тот старинный замок, где они жили. Потому что главное в нашей жизни – это твои близкие и родные и все люди вообще – с их бабушками и дедушками. Это и есть твоя настоящая Родина. Поэтому её и защищают.
Я тряхнул головой, удивляясь, как за секунды в ней пронеслось сразу столько мыслей, да ещё таких чётких и последовательных. Внезапно я осёкся, прервав поток своих педагогических измышлений. Чего это я?
– Ну, ты даёшь? Не всякий учитель так сможет выразиться.
Полёт моей разнузданной педагогической фантазии внезапно иссяк, и я сказал:
– Просто для меня погас свет в конце какого-то длинного тоннеля, по которому я шёл как осёл за морковкой. Один рыжий тип отключил. И я оглянулся вокруг: вроде темнее, а видно больше. Как будто стоишь на столе и смотришь сверху. Если когда-нибудь у меня будет ребёнок, я не стану его останавливать – пускай он лезет на стол. Только присмотрю, чтобы не упал. Все мы должны карабкаться на свой стол. А тот рыжий тип ещё заявил, что такие как он, пришли надолго…
– Будет, будет… – начала, но не договорила фразу Галя, так как дверь тут же открылась, и в квартиру вошли мой брат с дочерью, которая кроме гимназии с «уклоном» занималась ещё и в музыкальной школе.
– Привет! – прокричала племяшка как на детском утреннике.
– Здрасте, – по-вечернему отреагировал я. – Твой «ненавистный инструмент» пришла пора настроить, – добавил я, имея в виду пианино. – А то как же ты для меня сыграешь «Мурку»? Вот я в твои годы играл на дедушкином аккордеоне, а твой папа скрипел на скрипке… Эх, как сказал бы неизвестный мне поэт-бойскаут:
«Солнце светило на голову мне,
как хорошо моей голове!» Было.
– Не так, дядя Саша. Надо так:
«Снова