И тогда в недрах этого жеста родилось движение. Дробное. Звенящее. Как отчаянье победителя; как неожиданен в темной комнате всхлип черной кошки.
Это Земля, незамечаемо огромная, привычно неподвижная, в ленивом азарте звенящего тела вздрогнула вдруг и вдруг опустела.
Пустыми домами, пустошью окон
По улицам двигался взгляд пустоокий.
И люди боялись ко взгляду приблизиться.
Вздрогнуть боялись – вдруг он обидится.
Вдруг обижать уже вышло из моды.
Как там насчет дефицитной погоды?
Губы соленые…
Слюбится…
Смается…
Будь мне женою, будь мне «избранница».
Вдруг обожги меня стона дыханием.
Будь мне судьбою,
Стань мне Призванием…!!!
Я не из тех, что блистают парадами.
Смотришь куда-то…
Милый…
Пропали мы!
В мебели сонной
Стекла дребезжание
Выкрик твой шепотом —
Сволочь!
Пусти меня.
– Не провожай…
Она уходила в ночь, как уходит человек по другую сторону пожара: кажется, он в огне, но тебя самого всего лишь шаг отделяет от горящей полосы препятствий. А в душной перспективе пустынной улицы струилась матовая белизна ее рук, вызывающе открытых городу и миру…
Вечером следующего дня местная газета с прилагательным «вечерняя» в названии сообщала, что накануне в городе было зарегистрировано крайне редкое для этих мест явление – подземные толчки. Сообщалось так же, что землетрясение не повлекло за собой сколько-нибудь серьезных последствий для города и его жителей.
Все правда. Так и было. Ее уход, как и положено землетрясению, «выбил почву у него из-под ног» и кое-как защитив диплом, он уехал в какую-то тьмутаракань, где кроме тьмы и тараканов уже был большой химкомбинат и вычислительный центр. Через пять лет, когда вонь от комбината стала совсем невыносимой, он вернулся в родной город.
– Знакомьтесь, Борис Януарьевич. Наш новый сотрудник – Алексей. Пожав машинально протянутую руку, Алексей посмотрел в ошалевшие от неожиданности глаза Бориса и спокойно ответил: «Рад был познакомиться».
Борис пришел позже, вечером. Сильно «подогретый».
– Пять лет в рот не брал. Поверишь?
– Поверю. Адрес-то как нашел? В отделе кадров дали?
– Угу. Я ее очень люблю. С первой минуты. Представляешь какой мне было мукой вас вместе видеть… Да еще тогда, в «общаге». Я чуть не удавился.
– Сочувствую.
– А потом, когда Ираклий к себе зазвал, я на нее не смотреть старался. А потом не выдержал. В тот же вечер. На колени упал. Плакал. А она сказала, что сначала должна тебе сказать. Она уже