Таком же, как дома у гражданки Бурановой А.
– Я знаю, кто справа, – не спеша говорит Софья Михайловна.
– Кто справа, я и сам знаю, – нетерпеливо огрызается участковый. – Она и дала мне эту фотографию. Вы видели человека слева?
– Видела, – растерянно отвечает женщина. – Так ведь сегодня его весь район видел.
Евгений Борисович прикипает к стулу. Вот оно! А еще не хотел сюда идти. Да надо было…
– …Он на каждом столбе висит, – продолжает женщина невозмутимо. – А эта женщина, выходит, его жена?
– Бывшая, – цедит сквозь зубы Евгений Борисович.
Бросив прощальный взгляд на персиковую стену с календарем, он шумно выходит из кабинета заведующей банка.
Нахмуренное треугольное лицо действительно смотрело на него с каждого столба.
Евгений Борисович бежал вдоль улицы от фонаря к фонарю, от одной копии Озерцова к другой, как по дорожке из хлебных крошек, ускоряя шаг. Пока не застал – квартал спустя – смешного невысокого брюнета с усиками, педантично прилеплявшего очередной листок к рекламному щитку. Поверх пожелтевших предложений с работой на дому и призывом взять мужа на час «особо опасный» Озерцов смотрелся на редкость органично.
– Что это на тебя нашло? – хмуро крикнул в спину коллеге Евгений Борисович, и Вениамин испуганно дернулся.
– А, это вы… – протянул он с напускным равнодушием. – Ищем вот. Вам ли, товарищ, не знать – пропавших людей ищут в день пропажи и в день рождения, а сегодня…
– Тринадцатое число, – прошептал участковый, – 13 В.
– А вы с чем ходите? – осведомился Вениамин, заглядывая в снимок. – Ах… Тоже с ним?
– Угу, – ответил Евгений, пряча фотографию в карман. Сейчас начнет клянчить.
Вениамин, вопреки ожиданиям, промолчал. Любовно пригладил ориентировку. Отошел на два шага – наклонив голову так и сяк, примерился, как художник к написанной картине. Цокнул языком:
– Ну-с, Евгений Борисович, я дальше пойду. Мне ещё до Мартовской дойти нужно.
Напарник замер.
В голосе выскочки не было ни мольбы, ни жалобы, зато откуда-то выперла гордость, чуть ли не самоупоение, и это казалось очень подозрительным.
– А зачем это вам, Вениамин Алексеевич, – вкрадчиво сказал (и сам удивился, что вспомнил отчество), – на Мартовскую?
Кончики усиков тревожно дернулись на ветру. Вениамин пожевал губами. Поправил теплую шапку на голове.
– А вот сразу видно, Евгений Борисович, что дело, которое вы так просили, вы изучили невнимательно. Плохо, прямо скажем.
Он медленно развернулся и бодро зашагал прочь по обледеневшему тротуару. Евгений Борисович, постояв пару секунд, рванул следом.
Глава 8. Сквот
Скрип, скрип. Сапоги искусственной кожи оставляют две цепочки следов – большие, почти сорок пятого, и маленькие, почти сорок первого. Двое разнокалиберных полицейских углубляются в небольшой лесопарк, вставший плотной стеной вокруг темного дома.
– Слыхали