– А он тебе нет?
– Какое это имеет значение, – со вздохом ответила Аббигайл, – к тому же у них нет ландо, а только двуколка. Вот поэтому я побиваюсь. Когда мы жили в Бате, весь высший свет был в нашем распоряжении, а теперь приходиться волочить скудное существование здесь.
– Наша жизнь в Бате была слишком дорогой, и это в полной мере прояснилось, когда папы не стало. А здесь нас приняли, хотя все чем мы располагаем – это все еще уважаемое имя и немного средств.
– И что с того? Нам в мае уже стукнуло восемнадцать, время уходит, а ничего не происходит. Здесь ловить некого, вот если бы хоть на несколько дней выбраться в Лондон, всего лишь на один единственный бал, – тоскливо протянула Аббигайл, – мне бы хватило, чтоб заинтересовать самое меньшее наследника баронета, а то и кого-то познатней!
– Пришлось бы принимать первое попавшееся предложение, – засмеялась Джулия.
– Я бы ни секунды не колебалась, главное, чтоб жених был знатен, богат и имел свое ландо.
– А ты ничего не забыла?
– Забыла? Ах, ну да, конечно связи в обществе, без этого сейчас никуда. Вот если бы дядя разжалобился, и потянул свои старые кости в Лондон.
– Ты прекрасно знаешь, мы не можем ничего просить у него, после уплаты долга.
– Ох, Джули, да забудь ты о том долге, каких-то пару тысяч. Что для него потратить еще чуть-чуть на наряды, всего-то один раз?
– Ты рассуждаешь слишком плоско, разве для тебя только это и важно? А как же любовь?
– Любовь? – с насмешкой ответила Аббигайл. – Ты говоришь, как пустоголовая служанка. Любовь удел низов, лишенных всяких других благ. Разве ты не читала «Трактат о поведении истинных леди»? Нет там и слова о ней. Зато там есть описания тех чудных привилегий, которые получит девушка благоразумная, умеющая сдерживать свои эмоции, способные внушить благовоспитанной леди эту твою любовь к самому неподходящему объекту. Нет, надо мыслить трезво.
Озадачено, Джулия подняла изящные темные брови, не зная, как реагировать на столь противоречивое заявление сестры. С одной стороны, это показывает несвойственный ей во всем остальном рационализм, а с другой это все равно нелепо, как и большинство мыслей, облекаемых сестрой в слова.
– Какая ты у меня умница, Абби, – раздался голос матери, сразу раскрыв Джулии, откуда ветер дует. Такое сложное словообразование могло родиться у сестры только под влиянием любимой маменьки. – Как радостно слышать умные речи из уст своего чада, когда так много вещей вокруг постоянно дарят огорчения.
Миссис Честер с одобрением глянула на младшую дочь присев возле нее на диван. Она добродушно улыбнулась и в уголках ее тускло–серых глаз собрались морщинки, неумолимо напоминая, что их матери уже пошел пятый