Я – Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь. Элтон Джон

из Королевских Военно-воздушных сил. В армию он вступил в 1942-м, в самый разгар Второй мировой войны, а после ее окончания ему предложили остаться в войсках. Родители были парой военного времени, их история на первый взгляд кажется романтичной. Познакомились они в день поступления отца в армию – ему было тогда семнадцать, он работал в Риксмансворте на верфи, которая специализировалась на строительстве узких лодок для прохождения каналов. Шестнадцатилетняя мама, в девичестве Харрис, возила молоко в «Юнайтед Дэйрис» на телеге, запряженной лошадью, – такую работу до войны женщины никогда не выполняли. Отец увлекался игрой на трубе и однажды в увольнительной, выступая с группой в отеле «Норт Харроу», заметил среди зрителей маму.

      Но на самом деле в браке Стэнли и Шейлы Дуайт ничего романтичного не было. Совместная жизнь сразу не задалась. Оба упрямые и вспыльчивые – эти качества мне «повезло» получить по наследству. Не уверен, что когда-то родители любили друг друга по-настоящему. В военное время люди торопились вступить в брак: никто не знал, что будет завтра, и даже в январе 1945-го, когда они поженились, эта неуверенность в собственном будущем сохранялась, так что приходилось ловить момент. Возможно, именно так сошлись мои мать и отец. Наверное, в самом начале они любили друг друга или, по крайней мере, им так казалось. Но со временем им все труднее стало общаться, и они постоянно скандалили.

      Затишье наступало, когда отец уезжал – а это случалось часто. Его повысили до лейтенанта и постоянно отправляли за границу, в Ирак или Аден, так что я рос в доме, где, казалось, обитают одни женщины. Мы жили с моей бабушкой по материнской линии, Айви, в доме 55 по Пиннер Хилл Роуд – там же, где я родился, в одном из муниципальных домиков, заполонивших всю Британию в двадцатые и тридцатые годы: на две квартиры, с тремя спальнями, первый этаж – из красного кирпича, второй в белой штукатурке. На самом деле с нами жил еще один представитель мужского пола, но его присутствие было почти незаметно. Мой дед умер молодым от рака, и бабуля снова вышла замуж за парня, потерявшего ногу во время Первой мировой. Его звали Хорэс Сьюэлл, и он был человек с золотым сердцем, но компании не любил и почти все время проводил вне дома. Работал он в местном цветочном рассаднике «Вудманс», а на досуге копался в саду, выращивая для нас овощи и цветы.

      Должно быть, в саду он прятался от моей матери – за что я его нисколько не осуждаю. У мамы был ужасный характер, и даже отсутствие отца в доме не исправляло положение. Вспоминаю резкие перепады ее настроения. Жуткое, мрачное, гнетущее молчание внезапно обрушивалось на дом, и тогда приходилось ходить на цыпочках и тщательно подбирать слова, чтобы, боже упаси, не вывести ее из себя и не получить тумака. В хорошем расположении духа она бывала ласковой, жизнерадостной и обаятельной, но все равно почему-то постоянно искала поводы для раздражения и скандалов, и последнее слово всегда оставалось за ней. Помню знаменитую фразу дяди Реджа: «Шейла способна затеять склоку