единой и трагической судьбой внутри цивилизации, умирать во имя абстрактных целей и идеалов, мифов и химер, историческое движение массы напоминает здесь более культ отрицания и смерти, свершение суда над проклятием и «злом» существования. Показательно, что тоталитарные и нигилистические идеологии, «мораль» которых подразумевала принесение жизней миллионов индивидов в жертву «великим» целям, к тридцатым годам прошлого века превращаются в нормативную, устойчивую форму общественного сознания, распространение которой затрагивает самые разные культурные ареалы, их утверждение становится словно бы «оформлением», конституализацией экзистенциального состояния человека внутри цивилизации, пронизывающих его противоречий. Приговоренный к судьбе «функции» в механизме социальной повседневности, превращенный в «вещь», существование которой лишено какой-либо ценности, «типический» человек эпохи становится орудием «ничто» – смерти, отрицания, низложения, он с таким же безразличием отдает, приносит в жертву «химерам» собственную жизнь и судьбу, с каким отнимает жизнь другого человека. Приглядимся – исторические события эпохи и исторические движения масс напоминают апофеоз отрицания, воли к смерти и уничтожению, восстание против жизни, которая в вихрях событий, в их смысле предстает более как «зло», нежели как дар или ценность. Парадигма человека и его ситуация внутри цивилизации определяются безразличием к смерти, апофеозом повседневной функциональности, беззащитностью человека перед осознанием смерти как судьбы в том мире, в котором «бог умер» и религиозный миф потерял всякую действительность и власть над человеком, а значит – неотвратим апофеоз отрицания, ибо мир и существование предстают человеку как торжество бессмыслицы, пустоты, как «ад». Такова парадигма человека, которая определяет бытие человека внутри цивилизации, она пронизана безразличием к трагедии смерти, к ценности человека и его жизни, она превращает бытие человека в царство времени, смерти, «ничто», в круговорот безликого и социально-продуктивного «функционирования». Как то незаметно из мира и существования человека, сформировавшихся на основе подобной парадигмы человека, ушел сам Человек, являющийся ценностью для самого себя, восстающий против своей конечности и судьбы ожидающей смерти, уничтожения «вещи», в любви к бытию и самому себе устремляющийся к борьбе за вечность. Как может быть человечен человек, безразличный к ожидающей его трагедии смерти, ухода в небытие, для которого ни он сам, ни его неповторимое и конечное существование не являются ценностью? Превращенный в «ничто», то есть в лишенную самодостаточной ценности «функцию повседневного», безотносительную к себе и собственной судьбе «вещь», такой человек превращается в покорное, безразличное орудие «ничто» – смерти, отрицания, низложения. При этом весть строй и способ существования человека
