За домом вросла в землю скамейка, на которой до первого снега жил бомж. Снег выпал, и мужик исчез, а вместе с ним и рубль обвалился. Странно это. Я это к тому, что бомж как показатель нашей жизни. Если он лежит на скамейке, то все хорошо. В сложившейся крайне негативной экономической обстановке думаю погорбатиться на паперти. Сидишь себе дурак-дураком, бормочешь что-то бессвязное, а денежки в кепку капают. По грошику, по копеечке, но капают, черт бы их побрал! Посижу недели две, потом как в кино: куплю машину с магнитофоном, пошью костюм с отливом, и – в Ялту. А хрен ли…
С пенсии пришлось выпить. Не хотел, но переубедил себя. Двести грамм встряхнули организм, подняли тонус. Потянуло в музей, решил приобщиться к высокому искусству, взглянуть на труды Айвазовского. Приобщился. Проснулся в медвытрезвителе. Завтра пойду в библиотеку. Надеюсь поумнеть, нахвататься умных слов. Постараюсь выучить стихотворение Пушкина или Фета – пригодится для знакомства с женщинами. С женщинами у меня сложные отношения. Мужчиной я стал еще в глубоком детстве. Так получилось. Работала у нас домработница Авдотья – универсальная женщина с грацией лани, трудолюбием муравья и исполнительная, как служебная собака. Вот с ней-то я и согрешил впервые. Согрешил неудачно: Авдотья «залетела». А какой из меня отец? Мне тринадцать лет отроду, переходный возраст: все бурлит и играет. До поры до времени воровал у папаши деньги и откупался.
Папаша занимал высокую должность, деньги не пересчитывал, но и на ветер не швырял. В один прекрасный день страшная правда выплыла наружу. Отец грозился меня убить, тут-то и вмешалась матушка. У нее возникли подозрения, что домработница понесла не от меня. Когда деформация авдотьиного тела приобрела катастрофические параметры, уломали соседа Аполлинария жениться на ней. Это не составило особого труда. За Аполлинарием водился грешок не возвращать долги. Долгов накопилось много. Их списали, вдобавок оплатили свадебное застолье. Молодые жили недолго и не очень счастливо. Аполлинарий бил Авдотью – ревновал к прошлому. В итоге она его зарезала и села.
Возмужав, я пробовал остепениться. Подцепишь, бывало, первую встречную, и кажется, что лучше ее никого нет. Прижмешься, гладишь загипнотизированное алкоголем тело, и так на душе хорошо, так сладко! Тяга к женитьбе испарялась сразу после оргазма. Утром зенки продерешь, глянешь на королеву грез, и задаешься вопросом: «Неужели я смог?» Брючки с рубашкой – под мышку. Выскочишь в коридор, пальтишко накинешь – и домой. Все, не состоялась вечная любовь, не сложились отношения! Обуза – эта семейная жизнь, вечный поиск компромисса.
Несколько раз лечился в кожно-венерологическом диспансере. Весьма продуктивно. Дожил до вставных зубов. Поумнел, даже бросил пить на непродолжительное время. От скуки уподобился набоковскому