Когда Дирсеу и Мариллия*,
Наслаждались страстью нежной,
Целуясь в сказочной идиллии,
Мечты их были безмятежны.
В жарких джунглях с вдохновеньем
Дрозды подругам песни пели.
И с ветки апельсина ветра дуновеньем
Повсюду разносились ласковые трели.
Берег Ипиранги* не был тогда пуст —
Стоял там принц бразильского народа.
В тот миг сорвался с августейших уст
Громкий крик свободы.
Сей глас везде отчётливо был слышен,
Он нёсся сквозь индейскую чуму,
От знатного дворца – к покою хижин,
От леса разносился по городу всему.
Люди поднялись, песню напевая,
Младые юноши и старики.
И, дети все одной земли, вставая,
Скрепили радость пожатием руки.
Прекрасно было видеть сей народ,
Что в новой славе распахнул объятья,
Как, преисполненный огня, поёт:
«Да, Португалия! Мы братья!»
Когда родился я, тот крик
Уже не слышала страна.
Но в горы эха глас проник
И говорил вдали – война!
Не знаю, что я ощущал, свободный,
Когда ко мне те чувства снизошли.
Я повторял исполненное благородной
Смелости имя моей земли!
Если родился я бразильцем,
Бразильцем мне и умереть.
Сын тех лесов, подобно птице
Мечтаю на родное небо я смотреть.
Я плачу, мои очи полны слёз,
Я чувствую святую к Родине любовь.
Я плачу от несбыточности грёз,
Что никогда не воплотятся вновь.
Вздыхаю я и горько плачу
По тем полям, которые люблю.
Там листья манговых деревьев прячут
Птиц гатураму, что поют.
Сквозь реку полноводную
И через травянистый луг
Разносится песня свободная
С ветки гуавы и дальше вокруг.
Я хотел воспевать свою землю,
Но больше не может лира.
Другой сын гор мотиву внемлет,
Исполнив подобную песню для мира.
Изгнанник бедный и гонимый,
Купаюсь я в своих слезах.
Тоска по родине любимой
Вместо весёлой песни на устах.
Так много красивого, много
На родной моей земле,
Что поэту не хватит слога,
Чтоб воспеть её в похвале!
Эта земля – земля любви,
Словно ковром покрытая цветами,
Где шёпот ветра объявил:
«Ей равных нет под небесами!»
Лиссабон – 1856
ТОСКА
В часы безжизненные мрачной ночи
Можно сладко размышлять в покое.
Когда мерцают ярко звёзды в небе,
А волны все спокойно спят на море.
Когда луна, прекрасная императрица,
От глаз людских не может скрыться,
И, точно как высокомерная девица,
К воде одна