Казимиру ди Абреу
1839 – I860
Это цветы моей весны,
Разбитые в тени пальм…
TEIXEIRA DE MELLO – «Тени и мечты»
Однажды я был изолирован от моих товарищей по учёбе, я скучал по родному дому и плакал.
Был день. Сумерки опустились на гребень гор, и природа будто собиралась исполнить песнопение ночи, тени простирались по долине, и тишина превращалась в более торжественный и печальный голос падающих водопадов. Был час полдника в нашем доме, и мне показалось, что я услышал отголосок детского смеха моей младшей сестры! У меня потекли слёзы, и я написал первые стихи в своей жизни, которые озаглавил «К Деве Марии» – тоска была моей первой музой.
Эта песня была простой и естественной, как пение птиц, и, чтобы сохранить её, сегодня я обменял бесполезный том, который не сохранил даже части вступления!
Затем, позже, в живописной реке Дору или в долинах реки Тежу, я тосковал по моей родине в лесах и плакал; ностальгия погасила мою жизнь, и увиденные равнины Минью не обладали величественной красотой сертанов.
Тогда я был полон энтузиазма и много писал, потому что это уводило меня в тень надежды, которую я никогда не мог увидеть реализованной. В час уныния я порвал многие из этих страниц; эти первые жизненные иллюзии, которые открываются ночью и опадают утром, как ароматные цветы апельсиновых деревьев!
Цветы и звёзды, шёпот земли и тайны неба, невинные мечты и детский смех – всё прекрасное и всё великое пришло в своё время, перешло в волшебное зеркало моей души и запечатлело там свой мимолётный образ. Если в этой коллекции образов преобладает изящный профиль девушки, это объясняется легко: это была дочь неба, которая пришла сыграть на лютне для спящего сына сертана.
Великолепная или убогая, эта книга была написана сама собой, естественно, без усилий, и песнопения приходили в зависимости от обстоятельств или мест, где они пробуждались. Однажды директория попросила указать любое назначение бумаги, и тогда я решил издать книгу «Первоцветы». Потом я убрал многие мрачные песни и сохранил другие, которые составляют мою личную книгу, и после бесконечных причудливых изменений я смог узреть полный том и представить его сегодня без опасений и притязаний.
Все найдут там песни ребёнка, песни юноши и редкие проблески размышлений об учёбе: это сердце, которое распространяется на вечную тему любви и излагает свою загадочную поэму при грустном лунном свете наших ночей.
Бог мой! Что должно быть написано в возрасте двадцати лет, когда душа ещё сохраняет немного веры и детской чистоты? Я думаю, что всегда есть время быть серьёзным человеком и предпочесть денежную монету странице Ламартина*.
Конечно, всё это очерки, молодость пульсирует, и в жажде, которая ее поглощает, срывает ещё зелёные лавры и преждевременно хочет настроить струны инструмента, с которым умеет обращаться только мастер в зрелом возрасте.
Сын тропиков должен писать на своём собственном языке – томном, как он, горячем, как солнце, которое обжигает его, великом и таинственном, как столетние леса; страстный поцелуй должен вдохновить на эпопею и пробудить возрождение от утомления и уныния, которое убивает. До тех пор, пока не последуем за полётом отважного поэта*, мы, начинающие поэты и романисты, будем являться второстепенными голосами, которые теряются в ансамбле великого артиста: наша единственная заслуга – не будем молчать.
Итак, мои «Первоцветы» – это не просто букет цветов настоящего времени – это цветы, которые завтра сломает ветер, и которые стоят того, чтобы осенью принести плоды.
Rio – 20 de Agosto – 1859.
А***
Я говорю тебе – красивой девушке-мечте —
Прекрасному видению среди счастливых грёз:
Ты улыбаешься бессонными ночами для меня,
Приоткрывая будущее радостное среди роз.
Ты вдохновляешь меня, муза томной тишины,
Цветок мимозы, озарённый светлою тоской.
Вдохновение поэта пылкое погналось за тобой —
В юности ему не суждено испытывать покой.
Ты приходила в час, когда мне было грустно,
И опиралась трепетно и нежно на плечо поэта.
Тысячу красивых разных песен напевала мне,
Чуть слышно, словно открывая важные секреты.
Ради тебя поплыл вперёд – смеясь и напевая,
Моряк любви – на лодке неуклюжей и кривой.
Исполняя гимны радостные, полные надежды,
Смело двигаясь навстречу волне зелёно-голубой.
Я за тобой помчался, жаждал догнать славу —
Сгорел так рано в огне яркой твоей красоты!
Хотел бы я гармонией наполнить жизнь мою,
Чтоб аплодировали и на пол бросали мне