Прекрасный миг не повторится этот, —
ты оперу дослушать не спеши!
На итальянском языке слова любви
звучат как пенье птиц на ветках рая…
По итальянской светлой опере ступая,
любовь и музыку, как музу, призови!
Нью-Йорк, Нью-Йорк…
По мотивам нью-йоркского славного,
по мотивам бродвейского мюзикла,
голосами свингующих, джазовых
звёзд Америки начат концерт!
Не хватает высотного, главного,
небоскрёбного вида, а музыка
переносит в Америку разово,
поднося музыкальный десерт.
Эту слаженность ритмов и вольности,
спиричуелсом трактуемых песенным,
объясняешь Америк ментальностью
и движением полутонов, —
ухо негра, привыкшее к тонкости
четвертей гаронической лестницы,
не имеет соитья с реальностью,
приходя из космических снов…
Мы как-будто в Нью-Йорке, украшенном
гаммой стикеров мюзиклов брендовых.
Зал с солистами – арий талантливых
распевает цветистый венок!
Жизнь была бы пустою и странною,
если б музыке не было преданных,
если б мир не пестрил номинантами
на несущих гармоний зарок!
Интервью
Как вы росли, какой из инструментов
был первым шагом к музыке? Когда,
в какой из важных жизненных моментов
намечен (вами, богом?) путь сюда?
Когда пацан, футболом увлечённый,
вдруг понимает то, что он – певец?
А позже, в фрак концертный облачённый,
посмотрит в зал, а там – его отец…
А девочки-пичужки, – в то мгновенье,
когда замрёт от музыки душа, —
когда вы принимаете решенье
на сцену выйти, оперу верша?
Ответа нет. Стеченье обстоятельств,
судьба, учителя, парад планет…
Но вы храните, в гамме обязательств,
свой голос – музыкальный инструмент!
Я тоже пела. Оперой болея,
мечтал мой папа слышать голос мой
с подмостков сцены! Силы не жалея,
учил вокалу, приходя домой…
Но – не судьба. Решилось в пользу физик.
Со мною папка не общался год…
Ах, как был прав мой милый, славный «лысик»!
Как жаль, что не подействовал бойкот…
Золушка или Торжество добродетели
по мотивам оперы Джоаккино Россини «La Cenerentola»
Я не любитель Золушек и Принцев,
оракулам наивности – не верю!
И, априори, зло и добродетель
воспринимаю с знаками «вопрос»…
Но торжеству искусства поклониться
я, как обычно, в оперные двери
вхожу, желанной музыки свидетель, —
попутный ветер вновь в партер занёс!
Но музыка, но музыка Россини
меня с либретто плоским примиряет!
Речетатив