Картинки Волыни. Николай Гарин-Михайловский

невыгодным то, из чего другие наживают громадные состояния. Ни злобы, ни раздражения он не имеет права иметь – их и нет. Он любит. Что любит? Чужой вид, чужую корчму, общее презрение… Он сидит и плачет от счастья, что опять видит родные места, от счастья, на которое не поменяется с ним любая собака деревни.

      В корчму то и дело заглядывают крестьяне и крестьянки.

      Я спросил еврея, зачем они приходят?

      – Верно слух прошёл, – говорит еврей, – что вы землю им приехали намежевать… Теперь на деревне у них такой разговор пойдёт: отбирать от панов землю приехал.

      Та же история везде значит: довольно показать нос в деревню русскую, татарскую, польскую, малороссийскую, в поволжье, в центре, в Крыму, на Волынь, и волнениям, ожиданиям нет конца.

      Здесь, если что интересно, так то, что флегматичный хохол, не выпуская, впрочем, люльку из зубов, дал себе труд придти и лично убедиться, в чём дело.