«С совершенной неожиданностью исчез черный рынок. Витрины были завалены товарами, дымились фабричные трубы и улицы были заполнены грузовиками. Вместо мертвой тишины развалин повсюду раздавался шум стройки. Уже размер восстановления вызывал удивление, но еще большее удивление вызывала его неожиданность. Это восстановление началось во всех отраслях хозяйственной жизни точно в день валютной реформы. Только очевидцы могут рассказать о том мгновенном действии, которое оказала валютная реформа на заполнение складов и богатство витрин. Со дня на день стали наполняться товарами магазины и возобновлять работу заводы. Еще накануне немцы бегали бесцельно по городу, чтобы разыскать дополнительно какие-нибудь жалкие продукты питания. А на следующий день мысли уже концентрировались лишь на том, чтобы заняться производством этих продуктов питания. Накануне на лицах немцев была написана безнадежность, на следующий день целая армия с надеждой смотрела в будущее».
Из книги «Хозяйство без чудес», вышеуказанных авторов.
Пройдет и это время… Время всеобщей купли- продажи, т.е. коммерции или, выражаясь по-советски, спекуляции. И тогда я быть может с улыбкой вспомню о том, как я был мелким коммерсантом…
Но прежде я должен отметить (как отмечали до меня и будут отмечать после меня), что на плохое и на хорошее нас почти всегда толкают женщины. Так вот, моя жена (я подозреваю, что она в этом не исключение) все ныла и ныла, что я, как другие, не делаю деньги, сижу на голой зарплате, которой ни на что не хватает. Это, надо сказать, мне порядком надоело, но сдался я не сразу. Вообще, я не из тех, кто быстро сдается женщинам.
Наверное, это от моего не слишком большого, но достаточного опыта обращения с ними, который я начал обретать еще с трехлетнего возраста. Тогда мы с родителями жили во Фрунзе (ныне-Бишкек) на проспекте Мира в двухэтажном кирпичном доме. У меня нет никакого сомнения в том, что я уже тогда был вполне самостоятельным. И вот, когда однажды в ясный зимний день я самостоятельно прохаживался (несомненно, с определенной целью: вообще, я никогда ничего не делал бесцельно) перед домом, меня окликнули с балкона второго этажа две сестры – Надя и Света, примерно 13—14 лет. Звали они меня Сашей. (Видимо, им было так удобнее, а я и тогда, как и сейчас, не кичился, как некоторые, относящиеся к разным национальностям, своим национальным происхождением.) В руках они держали по длинному ломтику хлеба со слоем смородинового варенья. Конечно, мое появление, как появление всякого галантного кавалера, не могло не отразиться на поведении дам: их планы сразу изменились. Первой обратилась Надя:
– Саша, ты меня любишь?
– Да, – ответил я, потому что сразу сообразил к чему идет дело (да и признаться, и тогда, как мне помнится, я ничего не имел против любви).
Раздался взрыв веселого хохота и через минуту-другую ее ломтик хлеба со смородиновым