«Доктор Браун сотворил чудо! Как я ему благодарна! Завтра меня выписывают, я счастлива!»
Ночь пролетела незаметно. Утром ко мне зашел мой доктор с группой начинающих студентов. Он начал зачитывать историю болезни, последующее лечение, названия препаратов, что применялись, и комплекс физиотерапевтических процедур.
Один из студентов зевнул.
– Доктор, а разве само не заживет? – произнес темноволосый подросток, и вся группа засмеялась.
Браун закрыл глаза и тихо произнес на незнакомом мелодичном языке: «У меня аллергия на глупость!» В группе засмеялся всего один ученик, и доктор мгновенно бросил на него взгляд.
– Русский? – спросил он на этом же языке.
– Да, доктор! – ответил ученик. Но для всех остальных было непонятно, о чем идет речь, хотя и пошли перешептывания: уловили, что кое-кто из России, но громко ничего не сказали.
Мой доктор – русский! Я в шоке! Меня вылечил доктор из России, из этой агрессивно – недоразвитой страны. Я решила на прощание рассказать ему про себя. До этого я никогда и никому не открывала свою правду: мне было стыдно. Я не знала, как к этому отнесутся коренные американцы с их великим патриотическим настроем. Но доктор Браун – русский, тем более, очень хороший человек. Ему можно доверять, ведь мы с ним родились в одной стране.
Доктор дочитал историю моей болезни, что-то написал и передал бумаги медицинской сестре.
– До свидания, Лорен! Я рад, что вылечил вас.
– Доктор! – хотела остановить его, но мой голос потонул в гомоне и посыпавшихся вопросах студентов.
Ну вот, ушел! А я так много хотела ему рассказать. В палату вошла Рэйчел: принесла одежду. Мои семилетние голубые джинсы и синий пуловер выглядели ужасно. Они все лето пролежали в камере хранения и немного запылились.
«Черт, ну почему не догадалась попросить родителей привезти мне чистую одежду? – укоряла я себя, – теперь на улице меня легко можно спутать с каким-то бродягой. О, это так иронично!»
Родителей я попросила не приезжать: идти от больницы недалеко. Собравшись, поблагодарила медицинский персонал за оказанную мне помощь и вышла на улицу. Холодный ветер сразу же бросился в лицо, на глазах выступили непрошеные слезы. На улице стояла осень.
«Я пролежала в больнице все лето. Из дома вышла весной, а вернулась осенью и в той же одежде!» – засмеялась я, а на душе стало как-то грустно, ведь дома никто не ждал. У меня никого нет, вернее, никого не осталось… Мои мысли прервали звуки снизу:
– Мяу-у-у, – послышалось мне, – мяу-у-у, мяу-у-у, мяу, – жалобно звал меня какой-то котейка.
Я обернулась и увидела черного котенка, месяцев четырех от роду, с большими желтыми глазами.
– Кис, кис, кис!
Котик подбежал и начал тереться о мои ноги. Я присела на корточки и принялась его гладить. Кот урчал и жалобно