В ту далёкую ночь весь Калинин не спал:
На перроне народ эшелон ожидал.
Вот его остановка.
Последний вагон.
– Папа, родненький, милый!
Мама! Вот он! Вот он!
Столько горя и слёз древний город не знал:
Он любимых своих от себя отрывал.
И в прощальном объятье трепещущих рук –
Как знаменье сегодняшних, будущих мук…
Папа белым платком слёзы мне вытирал:
– Посмотри-ка: пол-Волги платочек собрал.
– По вагонам, вагонам!.. Толпа замерла,
И, казалось, от горя душа умерла.
Застучали колёса. Начало пути.
Путь кровавый и долгий
как с честью пройти?
Ах, дорога, дорога! Куда ты идёшь?
Ты к бесчестью и плену
отца приведёшь.
На Смоленской земле
в окруженье попал
И в фашистском плену
муки ада познал.
Много разных бараков
пришлось поменять,
В стенах – щели и ветер,
а нары – кровать.
И эсэсовцев рык:
– Швайн, немного пожрать! –
И очистки по полу:
– Кто хочет сдыхать?
Люккенвальд, Люккенвальд
нас собрал погибать.
Рядом смерть, безысходность,
где Родина-мать?
Отвернулась,
пленённый – предатель, подлец,
И ему уготован
терновый венец.
А в бараке на нарах отец умирал
И к бескровным губам мой платок прижимал…
Папа вернулся летом сорок шестого. И хотя это был незнакомый усталый человек с тощей котомкой за плечами, я узнала глаза родного долгожданного папы. Но недолгим оказалось счастье. Вскоре он ушёл из жизни: закрытая форма туберкулёза превратилась в открытую. Война второй раз отняла у меня отца, осиротила меня и маму.
Теперь я знаю, каким незаурядным он был. В его судьбе отразилась история поколения: рабфак, институт, академия наук, научные труды, самобытные рассказы в журналах – война всё перечеркнула. Яркое начало без счастливого продолжения…
Трое однокурсников и подпись на обороте
И вновь снимок в семейном альбоме: три друга – студента МИИТ (первый справа – мой папа), соответствуют известной поговорке, указанной на обороте фотографии «рыбак рыбака…». О дальнейшей судьбе папиных друзей ничего не известно, напоминает о них фотография и почерк. Кстати, почерк тоже у всех одинаков: красивый каллиграфический, грамотный, с удивительно ровным наклоном и линиями букв, что говорит о характере этих молодых интеллигентов – чистых, стойких, готовых строить прекрасное будущее…
Недавно встретила в одном тексте впечатлившую меня фразу просветителя Томаса Джефферсона: «Забота о человеческой жизни и счастье, а не об их разрушении – это первая и единственно законная задача хорошего правительства». Есть, о чём задуматься, особенно после прочтения этой документальной книги.
Золотые шары
Дети войны
Горькая военная пора. Яркими вспышками оживают