Таким образом, нет никаких оснований смешивать татар с монгольскими пришельцами. Тем более, что существование оных в природе давно под большим сомнением. Навязчивый источник общего заблуждения сохранился только в древневосточных рукописях, которые писали и переписывали люди, коим свойственно заблуждаться и ошибаться. Первое упоминание о монголо-татарах предполагается в «Повести о битве на реке Калке». Так ли это? Давайте проверим: «В лето 6731 (1223 г. от Р.Х.) по грехам нашим пришли народы незнаемые при Мстиславе князе Романовиче в 10-е лето княжения его в Киеве. Пришла неслыханная рать, безбожные моавитяне, называемые татары. Их никто не знает, кто они и откуда пришли, и каков язык их, и какого племени они, и что за вера их. И зовут их татары. А иные говорят – таурмены, а другие – печенеги». Замечу, в «Повести…» о монголах нет ни слова! Вместо сокращённого названия «татары» в летописях часто используется «татарове» (или «татареве»). Почему эти названия принято признавать, как самые близкие к оригиналу? Скоро и это будет понятно.
Приведённый здесь отрывок вызывает массу вопросов, на которые обращают внимание независимые исследователи. В нём упоминаются какие-то моавитяне (типа сионские народы), таурмены (известное тюркское племя из причерноморских земель) и печенеги (этих-то разбойников как можно не знать). Но Гумилёв из всего этого делает воистину гениальный вывод: «Это была монгольская армия» (из [11], стр. 347). И не ваше собачье дело обсуждать эту инфу и умничать! М-да, умом Россию «нихт ферштеен».
В результате все историки явно лукавят и уводят нас на ложный след. Моавитяне, скорее, упоминались в качестве отвлечённого эпитета с ругательным оттенком. Таурмены и печенеги – это вообще «проказник Браун», на которого можно списывать все беды по определению. Но почему-то летописцы ничего не говорят о монголах и бродниках, которые принимали участие в баталии. Где воевода Пласконя, где монгольские тумены?
Как известно, бродниками называли вольных «солдат удачи», то есть варягов-сто́рожей и наёмников. Они служили тем, кто платит чистой монетой, а жили там, где могли прокормиться, где в них была какая-то нужда. Непонятно, как монголы-язычники, «языце не знамоша», умудрились моментально собрать эту публику под свои знамёна… Гумилёв утверждает, что бродники сами напросились, поскольку проживали у Дона, по соседству с половцами и кыпчаками (без подтверждения).
Но опять же прав старина Бушков – никак не дружат гумилёвские выдумки с элементарной житейской логикой.