Помолчав некоторое время, финикиец, теребя пальцами густую бороду, вырвал волосок и, щекоча им нос Филиры, сказал:
– Ладно! Если разгадаешь хотя бы то, что начертано на груди, получишь свободу вместе с этой недостойной и в придачу столько драхм, сколько покроет ваше тело. А если нет, – хозяин похлопал по залитой вином спине Мелиссы, – заставлю съесть эту потаскушку.
Бедная женщина, услышав такое, в ужасе округлила глаза. Филира же, наоборот, внешне сохранила спокойствие, только до боли сжала пальцы на ногах.
– Дай мне три дня, Махарбал.
Сс4 – b3
Выйдя из подъезда дома, я попрощался с квартирой, которая, без сомнений, скоро будет конфискована. Осенняя улица надела на меня заляпанные грязью жёлтые очки, и я сразу растерял ту мизерную бодрость, которую имел. Завертелись губительные мысли: «Что делать дальше? Куда идти?»
На радость, помог случай. Трубный звук проходящего наземного метро ассоциативно навёл на мысль.
«Точно, поеду в аэропорт, куплю билет – и куда глаза глядят, на край России, а значит, и земли».
Поймав такси, я решил поехать в Домодедово и там разобраться, в каком направлении лететь. По пути к означенному месту у меня случился дикий приступ голода. И я нетерпеливо остановил такси у ближайшей харчевни на Каширке. Войдя в довольно чистую ресторацию, выбрал местечко поближе к бару. Присаживаясь на стул, почувствовал своим нетвёрдым местом что-то мягкое и мокрое, в ту же секунду раздался крик. В испуге я отскочил от стула, на котором оказался хомяк или зверёк, похожий на него. От соседнего столика прибежала пухленькая девочка, лет десяти, взяла своё животное, которое оказалось плюшевой игрушкой, и сердито, а главное больно, наступила мне на ногу каблучком своей туфли. Я не удержался и дал ей подзатыльник. Мгновенно поднялся внушительный мужик, сидевший с этой девчонкой, и надвинулся на меня.
– Ты чего делаешь, козёл? – спросил он мясным басом, хватая лацканы моего пиджака.
«Следы высолов», – автоматически подумал я, глядя на его футболку. Уксусный запах мужчины смешивался с ароматом каких-то благовоний. У меня хорошее обоняние, иногда мне это вредит. Возникло огромное желание вгрызться зубами в коричневый нос, но тут послышался неразборчивый окрик, и мужик, отпустив пиджак, ушёл вместе с маленькой поганкой в дальний угол кафе. Я сел.
Ко мне сразу подошла официантка с блокнотиком; молодая и явно южных кровей, а главное, сверхпривлекательная.
– У вас тут так принято? – спросил я, нагло осматривая её с ног до головы.
– Что принято? – безупречно улыбнулась она.
– Да ладно… принесите мне лучше борщ и желудочный сок.
– С удовольствием. – Повернувшись ко мне задом, к стойке грудью, официантка передала на кухню заказ.
Как же хотелось шлёпнуть её по попе, но я почему-то соблюдал правила приличия.
В углу работал телевизор, по нему вещал оппозиционный канал: «Вот уже неделю продолжается сухая голодовка тушинского правозащитника Михаила Азимута, по данным его адвоката, сегодня,