В ходе сражения нам пришлось сменить несколько штаб-квартир. В Норденбурге мы впервые попали в помещение, которое длительное время занимали русские. Грязь кругом была просто невообразимая. Мы также имели возможность подробно осмотреть долговременные окопы русских, и наши сердца наполнились благодарностью Всевышнему за то, что не пришлось брать их штурмом: они стоили бы нам много крови. Пребывание неприятельской армии в Восточной Пруссии обошлось ее жителям недешево, и мы гордились своим участием в освобождении исконно немецкой территории от врага. Ликование и благодарность населения не знали границ. Не для того культивировалась наша земля, чтобы плодами трудов наших предков пользовались чужеземцы. Избави Бог нас от такой напасти.
14 сентября мы были уже в Инстербурге, преисполненные сознанием блестящей победы и крупного успеха. Тем неожиданнее был для меня приказ о моем переводе в Бреслау в качестве начальника штаба вновь создаваемой Южной армии под командованием генерала фон Шуберта.
А обстановка в Галиции тем временем резко ухудшилась. Огромные силы русских навалились на австро-венгерские армии и в конце августа наголову разбили их западнее и восточнее Львова. Теперь эти армии с большими потерями отошли за реку Сан. Стала реальной угроза вторжения противника в Моравию, а затем и в Верхнюю Силезию. Терпящих бедствие австро-венгров срочно требовалось уберечь от полного уничтожения.
В приказе, полученном мною в Инстербурге, говорилось, между прочим, и о том, что два армейских корпуса 8-й армии должны влиться во вновь формируемую в Верхней Силезии так называемую Южную армию. Все это походило на оборонительные меры. Но этого было недостаточно для мало-мальски приемлемого восстановления положения в Галиции. Нельзя было ограничиваться лишь пассивной обороной, следовало активно действовать. Поэтому в телефонном разговоре с главным командованием сухопутных войск я сразу же предложил главные силы 8-й армии под командованием только что произведенного генерал-полковника фон Гинденбурга перебросить в Верхнюю Силезию и Польшу. Для защиты же Восточной Пруссии – если вдруг русским вновь вздумается со свежими силами вторгнуться на эту многострадальную землю – можно оставить некоторые боеспособные армейские подразделения.
Генерал фон Мольтке пообещал изучить мое предложение и информировал меня со своей стороны о ситуации на Западном фронте. До тех пор мы пользовались только слухами. По словам Мольтке, германское наступление потерпело неудачу. Был отдан приказ об отходе с Марны, обоснованно или нет – установить ни тогда, ни после я не смог. Война, мол, затягивается и потребует от Германии мобилизации всех сил; все должно быть подчинено ее нуждам… То был мой последний официальный телефонный разговор с этим действительно выдающимся человеком. С этого момента общее руководство военными операциями перешло к военному министру генералу фон