– Девять. Но я не по летам развитая. Как тебя зовут?
– Микки.
– Это имя для мальчика или мышонка. Наверное, тебя зовут Мишель. Большинство женщин твоего возраста зовут Мишель, Хитер или Кортни.
– Моего возраста?
– Я не хотела тебя обидеть.
– Я – Мичелина.
Лайлани наморщила носик.
– Это круто.
– Мичелина Белсонг[3].
– Неудивительно, что у тебя возникли суицидальные мысли.
– Отсюда… Микки.
– Я – Клонк.
– Ты кто?
– Лайлани Клонк.
Микки склонила голову набок, скептически нахмурилась:
– Не уверена, что мне следует верить хоть одному твоему слову.
– Иногда в именах – судьба. Взгляни на себя. Сладкозвучные имя и фамилия, сложена, как модель… если не считать всего этого пота и припухшего с похмелья лица.
– Спасибо тебе.
– С другой стороны – я… у меня только красивое имя, за которым следует нечто бессмысленное вроде Клонка. Я красивая наполовину.
– Ты вся очень красивая, – заверила Микки девочку.
И не погрешила против истины. Золотистые волосы. Глаза синие, как лепестки горечавки. А чистота линий лица Лайлани обещала, что ее красота не исчезнет вместе с детством, а останется навсегда.
– Одна моя половина, – признала Лайлани, – может с годами расцвести, но этот факт уравновешен тем, что я – мутант.
– Ты не мутант.
Девочка топнула левой ногой оземь, на что ортопедический аппарат ответил слабым дребезжанием. Подняла левую руку, доказывая правоту своих слов: мизинец и четвертый палец срослись вместе, а со средним, шишковатым обрубком, их соединяла перепонка.
Ранее Микки не заметила этого дефекта развития.
– У каждого есть свои недостатки, – попыталась она успокоить девочку.
– Это тебе не большой шнобель. Я – или мутант, или калека, а калекой я быть не желаю. Люди жалеют калек, а вот мутантов они боятся.
– Ты хочешь, чтобы люди тебя боялись?
– Страх предполагает уважение.
– Знаешь, по моей шкале страха ты пока высоко не поднялась.
– Дай мне время. У тебя потрясающее тело.
– Да, пожалуй, от природы я – большой пудинг, – в смущении ответила Микки: от ребенка ей такого слышать не доводилось. – Мне приходится много работать, чтобы поддерживать форму.
– Нет, не приходится. Ты родилась идеалом, а обмен веществ у тебя настроен, как гироскоп космического корабля. Ты можешь съесть полкоровы и выпить полбочки пива, но твоя талия не изменится ни на миллиметр.
Микки не могла вспомнить, когда в последний раз реплика собеседника лишала ее дара речи, но тут она не сразу смогла продолжить разговор.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – заверила ее Лайлани. – Ты не бегаешь, не делаешь зарядку…
– Я хожу в тренажерный зал.
– Да? И когда