Моя неуклюжесть прямо пропорциональна числу взирающих на меня людей. Под взглядами двадцати пяти пар глаз выдвигаю свой стул, ударяя им по столу позади меня, вываливаю содержимое незастегнутого рюкзака на пол и чуть не спотыкаюсь о чью-то ногу, шагая по проходу.
Иду по пустым коридорам в главный офис, и мой мозг прокручивает слайд-шоу наихудших вариантов развития событий. Все те же образ, персонаж и тема будто мелькают у меня перед глазами: письмо, Коннор, стыд. За три года я общался с директором всего раз. Когда я учился в десятом классе, то занял третье место в каком-то дурацком конкурсе рассказов, и мистер Ховард вручил мне награду на одном из общих собраний. Содержанием моей истории была поездка с папой на рыбалку в детстве и являлась, в сущности, жалким плагиатом на «Биг-Ривер» Хемингуэя. Не будет ничего удивительного, если мистер Ховард не вспомнит тот день, потому что на самом-то деле рассказ нельзя назвать незабываемым, а третье место – то же самое, что поражение. Но почему он хочет видеть меня сегодня?
Добравшись до его кабинета, пытаюсь вытереть ладони о рубашку, но суше они не становятся. Называю свое имя секретарше, и она показывает на открытую дверь позади себя. Мелкими шажками вхожу в нее, словно коп, приближающийся к темному углу. Вот только в этом сценарии у меня роль не копа. Коп – директор Ховард, что делает меня преступником. Доктор Шерман говорит, я часто катастрофизирую, и ничего плохого, из представляющегося мне, не произойдет, но вот оно доказательство того, что все мое беспокойство оправданно. Все части одного уравнения – отсутствие Коннора, плюс отсутствие Зо, плюс мое идиотское письмо, плюс вызов к директору – складываются в такой величины унижение и обреченность, какие я не могу исчислить.
Просовываю голову в дверь. Мистера Ховарда я не вижу, но за его столом сидят мужчина и женщина. В комнате нет ничего значительного или официального – я не таким представлял кабинет директора. Но на всех фотографиях – лицо мистера Ховарда, значит, я попал, куда нужно.
Мужчина сидит, согнувшись на стуле, поставив локти на колени, пиджак облегает его полные плечи. Женщина – в оцепенении, ее покрасневшие глаза смотрят на меня, но вряд ли видят.
– Прошу прощения, – говорю я, потому что у меня возникает чувство, будто я прервал разговор. – По громкоговорителю мне велели прийти в кабинет директора.
– Ты Эван, – говорит мужчина. Это не вопрос, но и не утверждение, потому я киваю в знак согласия.
Он садится прямо и наконец смотрит на меня.
– Мистер Ховард вышел. Мы хотим поговорить с тобой наедине.
Он показывает жестом на пустой стул. Приглашает сесть. Я не понимаю, что происходит. Кто эти люди? Они выглядят довольно мрачными для представителей какого-нибудь колледжа. Хотя я не имею ни малейшего понятия, как те должны выглядеть. Просто слышал, что к Трою Монтгомери, звезде нашей футбольной команды, приходили несколько