Сын словно набрал в рот воды, и отец обиженно надулся:
– Почему ты молчишь, почему так холоден, почему так тщательно соблюдаешь дистанцию? Я тебя чем-то разозлил? Я недостаточно тебя любил?
– Ты был горой, на которую мне всегда хотелось вскарабкаться, хотя меня не оставлял страх, что когда-нибудь эта вершина будет покорена. Ты был великим хирургом, спасавшим человеческие жизни, а что делал я? Я бренчал на пианино.
– Ну и что? Ты эти жизни украшаешь. Ты видел глаза людей, слушавших тебя сегодня вечером? Я был потрясен и горд тобой. Да, мне довелось спасти жизнь нескольким людям, но при моей профессии не дождешься аплодисментов при выходе из операционной, никто нас не поздравляет после завершения концерта для скальпелей.
– Что это тебя вдруг потянуло на лирику?
– Таков удел ушедших в мир иной, – ответил отец, приосаниваясь.
– Хорошо, я согласен тебя выслушать. А потом ты позволишь мне уснуть, я здорово устал. Договорились?
– Клянусь! – Отец сделал вид, что сплевывает на пол. – Так-так, с чего бы начать?..
– Может, начнешь с объяснения причины своего появления?
– Очень жаль, об этом я как раз не вправе распространяться, это было обязательным условием для получения увольнительной.
– Как в армии, что ли?
– Вообще-то нет, но если хочешь, то да.
– Ты получил увольнение с того света, чтобы повидаться со мной?
Произнеся эти слова, Тома́ согнулся от смеха.
– Может, хватит надо мной насмехаться?
– Какие могут быть насмешки! Я беседую с призраком своего отца среди ночи… Извини, давай продолжим. Как я погляжу, это были еще цветочки, ягодки впереди. – И Тома́ вытер тыльной стороной ладони слезящиеся глаза.
– Ты мне нужен для одного дела, без которого мне не видать вечной жизни.
– Наконец-то все прояснилось! Тебя отправили на Землю для спасения человечества по примеру спасения твоих пациентов, в качестве доброго Дон Кихота. Ты решил, что из твоего сына получится шикарный Санчо Панса.
– Брось валять дурака, дело не терпит отлагательств.
– Какая может быть срочность, когда ты мертв?
– Когда-нибудь ты это поймешь – надеюсь, это произойдет как можно позднее. Ты позволишь мне говорить или и дальше будешь перебивать через слово?
Тома́ согласился умолкнуть. Он не сомневался, что видит причудливый сон и рано или поздно очнется. Эта уверенность позволила ему успокоиться и приготовиться слушать отца.
– Мы с твоей матерью давно перестали быть дружной парой.
– Спасибо за новость – ты ушел из семьи за десять лет до своей кончины.
– Я говорю о более давних временах. Вскоре после твоего рождения наша жизнь превратилась в дружеское сожительство, не более того.
– Благодарю, будь у меня психотерапевт, информация такого рода обеспечила бы ему безбедную старость еще до окончания моей терапии.
– До твоего рождения дела обстояли