– Мой Бог… – повелительный взмах руки прерывает его.
– Подойди ближе, – командует Пераксоло, и по его интонации становится понятно, что сейчас произойдет нечто ужасное.
Вождь колеблется, и даже издалека мне видно, как он нервно сглатывает.
Пераксоло вскидывает голову, и этого жеста достаточно, чтобы несчастный подчинился.
– Ближе не нужно, – предупреждает бог спустя мгновение, и мужчина кланяется до земли.
Становится ясно, что он уже никогда не разогнется.
Взмах руки Пераксоло – и склонившийся вождь опрокидывается навзничь. Кровь лужей растекается под ним и с бульканьем пузырится на губах.
Нам с самого детства рассказывали истории о боге, который умеет убивать без оружия, но увидеть это…
Торрин тоже трясет. В мертвой тишине мы ждем, пока вождь не перестает шевелиться и затихает.
– Надеюсь, кто-нибудь известит деревню Рестин: в следующий раз камней должно быть вдвое больше.
Когда сопровождавшие погибшего вождя охранники хотят забрать его тело, Пераксоло лениво протягивает:
– Нет… Бросьте его на корм зирапторам.
Это позорная смерть. Обычно мы хороним своих людей под огромными валунами, чтобы ни одно животное не могло осквернить их тела.
Почти бессознательно я хватаю Торрина за руку, и он сжимает мою руку в ответ. Из-под рукава у него выглядывает браслет: в тростник вплетены локоны его младшей сестренки, которая умерла при рождении прошлой зимой.
Несмотря на окружающую нас опасность, мне становится спокойнее.
– Если я не получу свои самоцветы, – роняет Пераксоло, – то сам навещу вашу деревню.
Все на поляне низко кланяются при этих словах.
– Всем отойти, – продолжает бог. Вожди и охранники повинуются, отходя от повозок. Только тогда Пераксоло спускается на землю. Он ловко сгибает ноги при приземлении и выпрямляется, продолжая высоко держать голову. Капюшон при этом не сдвигается ни на миллиметр.
Бог забирается на последнюю повозку и склоняется, чтобы лучше рассмотреть лежащую в ней девушку, которую явно чем-то опоили. Он берет ее за подбородок и поворачивает голову из стороны в сторону, словно перед ним кукла.
– Хорошенькая. Из нее выйдет отличный жертвенный дар. Ну, хоть деревня Маллимер меня никогда не подводит.
Вождь деревни важно кивает. На самом деле кивает. Будто он сделал что-то по-настоящему значительное.
Отец отворачивается, чтобы этого не видеть. Представляет ли он сейчас себя на месте того несчастного, чью дочь забрали в жертву? Наши люди страдают после каждого сбора Дани, мне приходится смотреть на их впалые щеки и истощенные тела. Однако мне напомнили, что некоторые деревни платят куда более тяжелую Дань.
– Сцепите повозки, – отдает приказ Пераксоло.
Отец и остальные взрослые отвязывают ноцератопсов