– Вы правы, анкеты придется заполнить. Но у меня такое впечатление, что капитан действует не по собственной инициативе, – озабоченно продолжал Ленин. – Кто-то за этим стоит… Но кто? Может быть, англичане? Мы ведь для них как кость в горле: призываем к миру и все такое. А что если наши доморощенные жандармы? Нам ведь пересекать русско-шведскую границу – там нас и сцапают. Вполне возможен другой вариант: немцы сообщили о нас шведам, шведы – русским, а те охотно примут нас в свои железные объятия.
– Не думаю. Немцам такой поворот событий невыгоден. Им нужно любой ценой закрыть Восточный фронт, а без участия большевиков это невозможно. Владимир Ильич, – неожиданно повеселел Платтен, – а что мы так разволновались? С чего мы взяли, что за рутинным требованием капитана стоят происки международного империализма?
– Привычка! – рассмеялся Ленин. – Гнусная привычка, выработанная во время многолетней эмиграции: за каждым углом мерещится шпик. И действительно, что это мы разволновались? Капитан выполняет свой долг: он должен знать, кто у него на борту – это норма, это морской закон. А мы черт знает чего навоображали. Все, быстренько заполняем анкеты – и вся недолга.
Когда успокоившиеся путешественники заполнили анкеты и капитан ушел в рубку, все высыпали на верхнюю палубу и начали забавляться игрой с крикливо-наглыми чайками, подбрасывая вверх кусочки хлеба, – чайки с необычайной ловкостью ухитрялись ловить хлеб на лету.
И вдруг капитан стремительно вышел из рубки! В руках у него был телеграфный бланк, которым он размахивал, как боевым знаменем.
– Мне нужен господин Ульянов! – перекрывая скандальный гвалт чаек, крикнул он.
Эта короткая фраза так оглушающе подействовала и на чаек, и на людей, что и воздухе, и на корабле наступила мертвая тишина.
«Всё, приехали, – удрученно подумал Платтен. – И в „Подписке“, и в анкете Ильич проходит как Ленин, а капитан ищет Ульянова. Значит, кто-то фамилию Ильича ему сообщил. Этим человеком может быть только представитель полиции или жандармерии».
Тем временем за спиной капитана вырос богатырского роста старпом, что-то шепнул ему на ухо и протянул только что заполненные анкеты.
– Здесь его нет, – потряс капитан кипой бумаг. – Между тем телеграмма из Треллеборга адресована господину Ульянову, находящемуся на борту «Королевы Виктории». Так кто же из вас Ульянов? Если такового нет, – выдержав паузу, продолжал капитан, – я так и сообщу представителю шведского Красного Креста господину Ганецкому, который намеревался встретить господина Ульянова в порту.
По палубе пронесся такой дружный вздох облегчения, что к нему присоединились даже умеренно загалдевшие чайки. Значит, Ганецкий ждет не дождется товарищей! Значит, он выдал себя за представителя Красного Креста, чтобы убедиться, что Ленин на борту парома! Молодец, Яша. Умница!
– Ульянов – это я, –