– А ведь и верно, – обеспокоенно заметил Эруэлл, – ишь, по сторонам оглядывается. Еще шум поднимет.
– Только шуму нам и не хватало, – теперь забеспокоился и Линард. – Там же дети!
– Шума не будет, – внезапно подал голос гном Йолн Холнамуртен. – Он и вообще ничего не скажет и не прикажет.
Гном пробормотал короткую трескучую фразу. Что-то вырвалось из его руки и стремглав улетело к Арвалирену. Уже открывшему было рот Арвалирену.
– Оп! – тихонько воскликнул гном, и нечто угодило прямо в открытый рот короля. Челюсти Арвалирена задвигались.
– Готово, – удовлетворенно кивнул гном.
– Что это?! – воскликнул Эруэлл. – Что ты с ним сделал?
– Это пирожок, – невинно ответил гном. – Я его накормил.
– Он прожует и завопит, словно его режут, вот увидишь, – мрачно предрек Линард.
– Он не прожует, – ухмыльнулся гном. – Это специальный гномский пирожок, как раз для таких случаев. Едва он прожует последний кусочек этого пирожка, как во рту тут же появится еще один пирожок.
– А не обожрется? – полюбопытствовал Герцог Седой.
– Не обожрется, – успокоил Герцога Йолн Холнамуртен. – На самом деле там и вовсе пирожка никакого нет. Иллюзия.
– Иллюзия? – переспросил Герцог Седой. – Тогда ладно. Тогда пусть жрет.
Эруэлл оглянулся и увидел по левую руку от себя королеву Шенген и несколько анмелеров из ее дружины.
Войско короля Арвалирена волновалось все сильней, но сам он невозмутимо жевал бесконечный пирожок, и остальным волей-неволей пришлось присоединиться к своему королю в его невозмутимости: жонглеры жонглировали, акробаты акробатили, дворяне дворянились, музыканты музицировали, и одни только дети вели себя, как и положено детям, то есть вполне вменяемо – хмурили брови, старательно сплевывали сквозь зубы, хриплыми голосами бормотали грязные ругательства и украдкой точили кинжалы.
Завидев сие волнительное действо, Линард украдкой стряхнул скупую слезинку.
– Настоящие воины! – шепнул он Эруэллу. – Вот эти дети – воины! Не то что вся эта дрянь. Во-первых, все поняли. Пусть неправильно, но поняли. Во-вторых, как и положено воинам, готовятся к смерти, а не к балету.
Эруэлл был полностью согласен с Линардом, но у него были свои проблемы. И решать их нужно было здесь и сейчас. Потом армии встретятся, и он не успеет…
Пришпорив коня, он подъехал к Шенген и обнял ее за плечи.
– Прости! – шепнул он ей на ухо. – Я это… ну… одним словом, я больше не буду досаждать тебе опекой!
Королева обняла его и, поцеловав, ответила:
– Ну конечно же, будешь. А я, думаешь, зачем сюда приехала?
– И ты – тоже? – рассмеялся Эруэлл.
– Ну конечно, – улыбнулась Шенген. – Должен же тебя хоть кто-то охранять? Ты ведь, в сущности, такой хрупкий и ранимый.
– А мне казалось, что я большой и страшный! – окончательно развеселился Эруэлл.
– Да,