– Хамид, я не хотел, чтобы рука Черного Имама достала тебя. Я думал, ты сам приедешь ко мне.
– Я уже ехал к тебе… – с трудом проговорил Хамид.
– Скажи мне сейчас, какой последний фирман послал Ага-хан своим пасомым, какой приказ он дал Черному Имаму? Не таись, я знаю, ты имеешь великий чин исмаилитского генерала Дайями…
– Разве об этом мои мысли? Дай умереть спокойно…
– Ты не умрешь. За нами сейчас приедут. Скажи мне все. Неужели ты хочешь, чтобы твой сын проклял твою память?
– Сын мой? Что ты о нем знаешь! Он исчез пять лет назад. Он умер.
– Он жив. Он солдат Красной армии, служит на Дальнем Востоке и стыдится твоего имени. Если ты все откроешь мне, я напишу ему: твой отец пал в бою с басмачами Тагая. Я напишу об этом в газете, которую читают миллионы людей.
– А моя семья? Длинны руки Ага-хана и его Черного Имама!
– Я переселю твою семью в Узбекистан. Там исмаилиты ничего не сделают твоей семье.
– Ты не знаешь исмаилитов. Им известно даже расписание смены на пограничных постах.
– Расскажи мне все о Тагае, и я отомщу за тебя и за всех, кого он убил. Кто он?
Воцарилось молчание. Наконец Хамид открыл глаза и произнес:
– Ага-хан хотел назначить Тагая Верховным Дайи, вместо того чтобы назначить меня… Дайи имеет право повышать истинно верующих в сане… А сам Тагай хочет стать… У него… фирман Ага-хана…
– Кем хочет стать Тагай? А Черный Имам? Как зовут его в жизни? Хамид, очнись!
– Это имам Балбак… в правой глазнице у него искусственный глаз. Он ближе всех к Ага-хану.
– А пиры? Ты ведь должен знать пиров и их помощников. Назови же их. Где они? Кто?
Хамид попросил пить.
– Потерпи, я отвезу тебя в больницу, – говорил Максимов, – ты будешь жить. Но скажи мне: в чем секрет фирмана Ага-хана?
– Он называется «дивана». Чем хуже, тем лучше. Дивана… сумасшедший… дервиш… кто против – смерть… вступить в комсомол… коммунистическую партию… готовиться… готовиться… чтобы все было готово… и потом… потом… потом… – Максимов приник ухом к губам начинающего бредить Хамида. Басмач бормотал: – Снимите угли – не надо жечь… Двадцать семь лет, как я… как и почему, но я в темнице…
Хамид замолчал. Он был без сознания. Максимов вылил из фляжки остатки холодного чая ему на голову. Хамид забормотал что-то невнятное… Максимов уловил слова:
– Остров… остров… потоп… потоп…
Лошадь Максимова, стоявшая рядом, заржала.
– Это я, Козубай! – донесся голос из темноты.
– Козубай, скачи к Кызыл-Кие, подыми шахтеров, переверни горы, но поймай Тагая: у него новый фирман Ага-хана… Кто с тобой?
– Это я, Юрий Ивашко! – не сразу отозвался юноша. Он не знал, как Максимов примет его присутствие