– Что будет с нашими краями, когда нефть кончится? – неожиданно серьезно спросила девчонка.
Глеб, озадаченный поворотом беседы, не успел ответить, как лайнер, скрипнув какими-то своими железками, в прямом смысле сорвался с тормозов и, непрерывно ускоряясь, помчался по бетонным плитам взлетки.
Глеб инстинктивно ухватился за подлокотники кресел. Девушка понимающе улыбнулась.
– Я сначала считала посадки, – сказала она. – Взлеты-то вообще не в счет. Все проблемы обычно на посадке. А сейчас перестала. Слишком цифры большие получались.
– Да, я тоже налетался изрядно, – превозмогая себя, поддержал беседу Железнов. – Но привыкнуть так и не смог.
– Ничего, – ободрила стюардесса. – Сейчас взлетим, поднимемся, и пойду вас обустраивать в первом салоне.
– Спасибо, – вымолвил Глеб, прижатый к спинке кресла ускорением трех могучих реактивных жерл.
Они сидели на служебных сиденьях в самом хвосте, иллюминаторов здесь не было, но Глеб и так знал, что в какой момент происходит.
Вот сейчас скорость такова, что была бы по краю взлетной полосы трава, уже слилась бы в сплошной зелено-серый фон.
Вот лайнер начал едва заметно подскакивать на неровностях, как разбегающийся аист.
А вот – по траверзу наверняка показалось здание аэропорта – он уже всерьез задрал нос вверх, оторвал от плит сначала пару передних, а потом и многочисленные колеса подкрыльевого шасси.
– Вот и все, – сказала девчонка и поправила свою темно-каштановую челку. – Уже, можно сказать, летим.
Движки выли вовсю, нос круто задрался вверх, лайнер стремительно набирал высоту. По ощущениям Глеба, даже чересчур стремительно.
– Ваш командир, случайно, не бывший истребитель? – спросил он.
– Анатолий Максимыч Зайцев – очень опытный пилот, – обиделась за шефа девочка. – Первого класса, между прочим.
– Может, конечно, и первого, – хмыкнул Железнов, – но уж слишком круто берет. По мне, так лучший пилот в гражданке тот, чью работу пассажир не замечает.
– Да, что-то крутовато, – согласилась девчонка. – Обычно – помягче. Наверное, земля попросила срочно эшелон занять.
Двигатели взвыли еще сильнее и…
Железнов явственно почувствовал хлопки – сидели-то практически на моторах… У него от испуга чуть сердце не остановилось. Человек с его образованием мог представить себе механизм срыва потока на входе реактивного двигателя из-за запредельного, нерасчетного угла натекания.
«Да нет, не может быть!» – успокоил себя Глеб. Пилот не самоубийца, да и положение закрылков, если ему не изменяет память – тоже ведь проходил когда-то, даже зачет по пожарной авиации сдавал, – обязательно контролируется автоматикой.
– Вы тоже слышали? – спросила разом побледневшая стюардесса.
Она сказала это негромко, но Глеб услышал все. Потому что в салоне разом наступила тишина, нарушаемая лишь неким посвистыванием.
– Что же это? – всхлипнула-вскрикнула девчонка.
–