– Насколько дольше?
Обычно он брал ее на несколько часов по субботам и воскресеньям, за исключением последних выходных месяца.
– Это за городом, далеко, – ответила я. – Работы много, так что – насколько сможешь.
Джейми ничего не говорил несколько секунд. Я слышала, как он сделал короткий вдох. Наверное, прикурил сигарету. В последнее время я несколько раз просила его посидеть с Мией подольше, чтобы успеть подзаработать, пока не закончился сезон.
– Нет, – ответил он наконец.
– Почему? Джейми, но ведь я могу работать только так!
– Я не собираюсь помогать тебе выбираться из этого дерьма! – взорвался он. – Я и так трачу на вас кучу денег, потому что ты вечно отправляешь ее ко мне без памперсов. Да еще приходится кормить ее ужином. В общем, нет!
Я продолжала говорить, пытаясь переубедить его.
– НЕТ! – снова заорал он. – НЕ СОБИРАЮСЬ Я ТЕБЕ ПОМОГАТЬ!
И бросил трубку.
Мое сердце забилось неровными толчками, как всегда после таких вот наших бесед, которые неизбежно заканчивались его криком. Но на этот раз в груди у меня все сжалось, отчего стало вдруг трудно дышать. Мой психотерапевт из программы для жертв домашнего насилия, Беатрис, говорила, что в подобных ситуациях надо прижать ко рту бумажный мешок. Я закрыла глаза и вдохнула через нос на пять счетов, потом выдохнула через рот на столько же. Сделала еще два таких же вдоха, потом открыла глаза и увидела, что Мия стоит прямо передо мной и внимательно смотрит.
– Ффффто ты делаешь? – спросила она, шепелявя из-за соски во рту.
– Ничего. Все в порядке, – ответила я, наклоняясь и протягивая к ней руки с согнутыми пальцами, чтобы пощекотать. Щекотное чудище. Я зарычала, Мия взвизгнула от восторга и бросилась бегом вокруг кухонного стола. Я повалила ее на диван и защекотала так, что соска от смеха выпала у нее изо рта. Тогда я крепко обхватила дочурку обеими руками, прижала к себе и изо всех сил обняла, наслаждаясь ее теплом и запахом детской кожи.
Она начала вырываться.
– Ну, мама, не надо! Еще! Давай еще!
Мия побежала в спальню, и я – следом за ней, не опасаясь, что кто-то станет на нас кричать и колотить в потолок ручкой метлы.
Семь видов государственной поддержки
Я поспешила натянуть на голову капюшон ветровки, но осенний дождь хлынул так неожиданно и сильно, что волосы у меня сразу намокли. Я бросилась к стене каменного дома, где стоял мой начальник, тоже спрятавшийся под капюшон.
– И что нам теперь делать? – прокричала я, чтобы он расслышал мой голос за шумом дождя.
– Ехать домой, – сказал Джон, муж моей приятельницы Эмили, который нанял меня себе в подмогу на садовые работы полгода назад. Он пожал плечами и попытался улыбнуться; у него на капюшоне до сих пор не растаяли крупинки града, обрушившегося на нас перед тем, как полил дождь. Он снял очки, стер с них дождевые капли и нацепил обратно на нос.
Я опустила