– Я бы на вашем месте выбрал именно ее, а не раздвижную дверь, которая выходит на парковку.
– Как так? – удивилась Рикарда. – Зачем мне уходить? Вы же мне еще совсем ничего не сказали.
– Все дело в вас. Я и так узнал слишком много, и на этом, как мне кажется, нашу встречу лучше завершить.
Рикарда издала возглас удивления, который больше походил на кашель. Она предполагала, что сеанс может оказаться весьма странным, но только не то, что он закончится вот так.
– Но почему?
– Потому что я чувствую, что вы не честны.
– Что вы чувствуете?
Гедеон провел рукой по лицу, поправил прядь волос и сказал:
– Теперь мы говорим о вещах, которые я не могу объяснить. Я их просто чувствую.
– И что же вы чувствуете?
– То, что вы пришли не одна, и кто-то ждет вас снаружи.
– Кто?
– Тот, кто должен вам деньги.
Рикарда в недоумении рассмеялась.
– Если бы я знала кого-то, кто должен мне деньги, то поверьте, давно бы уже их взыскала.
– Понимаю, – кивнул он в ответ. – Такое расставание стоит кучу денег. Новая квартира, новая одежда…
Рикарда почувствовала, как стала покрываться краской. Тилль всегда поддразнивал ее, утверждая, что эмоции его жены можно считывать по ее мимике, как субтитры в фильме.
– Даже если вы и получаете алименты, то в переходный период все равно можно хорошо подзаработать, – заявил Гедеон. – Если я не ошибаюсь, то эксклюзивные интервью в средствах массовой информации хорошо оплачиваются. Особенно в таком духе, как «Отчаявшаяся мать консультируется у прорицателя».
– У меня пропал ребенок, вы, глупый засранец! – вырвалось у Рикарды.
С этими словами она выхватила фотографию из его руки и больше для себя, чем для этого шарлатана, зашипела:
– Ты настоящий идиот!
Оскорбленная женщина неловко пыталась открыть свою сумочку, продолжая изрыгать проклятия:
– Стоило только ехать сюда, чтобы встретиться с чокнутым, который не только оскорбит, но еще и унизит!
Наконец она засунула фотографию в карман своего пальто и собралась уходить. В раздвижных воротах, через которые они входили, имелась дверь, но с ее отпирающим механизмом, так же как чуть раньше со своей сумочкой, ей никак не удавалось справиться. Немного поостыв, Рикарда обернулась, глубоко вздохнула и спросила:
– Как вы посмели сказать подобное мне прямо в лицо?
– Я не люблю, когда меня попросту используют, – холодно ответил Гедеон.
– Какое право вы имеете топтать чувства несчастной матери? Да еще столь снисходительным тоном?
Наконец она вспомнила, что Гедеон, чтобы открыть дверь, предварительно поворачивал ручку наверх. Рикарда попыталась это сделать, но, несмотря на все ее старания, у нее ничего