Напоследок Ягайло еще раз оглядел зал. Бюргеры-ганзейцы допились до красных рож и тихонько тянули какую-то песню, постукивая по столу днищами деревянных кружек. Типы в широкополых шляпах исчезли. Молоденький пан мирно посапывал, уронив курчавую главу на стол, прямо посереди объедков. И только монахи без особого удовольствия продолжали вкушать в углу хлеб и воду. Акимка подошел к ним, будто для благословения, и, видимо, перекинулся парой слов, но со стороны этого не было заметно.
«Ловок, черт», – с отцовской нежностью подумал Ягайло и тут же украдкой перекрестил себе рот, посетовав, что помянул к ночи нечистых.
Они поднялись по скрипучей лестнице, нашли свою комнату, занесли скарб и закрыли дверь на ключ, а потом и на тяжелый внутренний засов. От греха. Акимка снаял кафтан, стянул через голову пододетую под него кольчугу. Сбросил сапоги, повалился на тюфяк из соломы и тут же захрапел. Вот и славно, подумал Ягайло, а то с блудницами местными связываться – себе дороже. Еще подхватишь заразу какую заморскую, лечись потом от бубонов ртутью[8]. Привычным движением он раскинул на ложе свой плащ, положил в изголовье саблю, разоблачился до исподнего и провалился в вязкий, без сновидений сон.
Глава вторая
Поднялись они засветло, наскоро перекусили хлебом, луком и сметаной и тронулись в путь. Большую часть поклажи и доспехов они оставили в комнате. На том настоял Ягайло. Кольчуга и шлем в болоте плохие помощники. Случись угодить в трясину, утянут на дно. Неплохо было б еще лаптей найти, ибо наполненные болотной водой и тиной сапоги хуже мельничного жернова на шее, да и подошва гладкая на корнях скользит, но не сыскалось.
Акимка всю дорогу то и дело прыскал в кулак, представляя себе двух витязей – простоволосых, без кольчуг и в лаптях. Его веселье было столь заразительно, что под конец и повеселел и суровый Ягайло, стал улыбаться в ответ на его безудержные приступы веселья. Так, в прекрасном расположении духа, они доехали до места. Акимка соскочил с коня и перепрыгнул через вырытую вдоль дороги канаву для стока воды.
– Вот Ягайло, смотри. Видишь, куст примят? Явно тащили что-то тяжелое. Ветви обломаны. Да часть еще примята была, потом распрямилась. А вот там дальше поляна.
Ягайло, не говоря ни слова, тронул бока Буяна коленями. Конь разбежался в два шага и прыгнул через канаву, раздвигая крепкой грудью подлесок. Проскакал с десяток локтей и вынес всадника на поляну, не видную с дороги. По образовавшейся просеке туда же вбежал Акимка, продолжая рассказывать и показывать, как было:
– А вот тут стрела лежала, та, что с кровью, видать, раненого тут клали. И обрывки были тут, наверное, рубаху рвали, кровь остановить. А вторая-то стрела там, у дороги, в канаве плавала. Кто-то хотел, чтоб мы сразу на болотников грешили.
Ягайло соскользнул с коня и присел, разминая затекшие слегка ноги.
– Две стрелы обронили как бы случайно, а остальные-то собрали. В обозе дюжины две народу было, значит, и стрел должны были выпустить немало, чтоб всех порешить.