– Не волнуйтесь, Маргарита Викторовна, – объявил я. – Разберемся. Мы и не с такими делами разбирались.
Семен отобразил на лице необходимый минимум для сардонической ухмылки, однако барышня, конечно, не могла знать, что я на службе в сыскной полиции всего две недели и кража у Фроловых была моим первым самостоятельным делом.
– Я вам верю, Ефим Родионович, – прошептала она.
– Замечательно, – подытожил я. – Тогда вот как мы с вами поступим. Нужно оповестить вашего дядю, Артема Поликарповича, о смерти племянника.
– Я готова, – мужественно пообещала барышня.
– Могу составить компанию, – сразу предложил Семен. – Всякие переговоры – это по моей части.
«Барышня красивая по твоей части, – мысленно возразил я. – А тут дело серьезное».
– Идея хорошая, – произнес я вслух. – Но мне надо бы на месте осмотреться как следует. И еще. Маргарита Викторовна, у меня к вам будет просьба.
– Какая?
– Пожалуйста, ничего сами не предпринимайте и не провоцируйте вашего дядю. Будет лучше, если он вообще пока не узнает, что вы дали столь подробные показания.
– Понимаю, – послушно кивнула она.
– Ну и отлично. Семен, подбери Маргарите Викторовне накинуть что-нибудь потеплее. На улице, чай, не май-месяц.
– Будет сделано, – пообещал Семен.
Они вышли. Я оглянулся на инспектора. Тот по-прежнему держал в руках какой-то отчет, но внимательно смотрел поверх бумаги на меня.
– Что скажете, Вениамин Степанович?
По правде говоря, я ожидал услышать в ответ на свой вопрос всё ту же сентенцию о том, кто тут инспектор, а кто – агент сыскной полиции, которую, при должном нахальстве, вполне можно было в дальнейшем трактовать как карт-бланш на переговоры с купцом. Однако инспектор отложил лист в сторону и сказал:
– Это, Ефим, убийство. Тщательно продуманное убийство.
Должно быть, моё удивление отразилось на лице. Инспектор покачал головой:
– А я думал, Ефим, вы и сами обо всем догадались. Тут же всё просто.
– Ну, слово «заподозрил» будет ближе к истине, – ответил я.
Еще ближе к истине было бы слово «сомневаюсь», причем в значении: «сомневаюсь, что здесь имело место хотя бы целенаправленное доведение до самоубийства». С другой стороны, дело о краже у Фроловых тоже представлялось мне простеньким, а на практике я целую ночь мок и мерз в засаде, а воз, как говорится, и ныне там. Не хотелось бы второй раз подряд оплошать.
– Но… – я начал фразу, еще не будучи уверен, что именно «но», однако мозг отработал в правильном направлении; и это направление мне не понравилось: – Но тогда в ближайшие две недели может произойти еще одно убийство.
– Маловероятно, – немного подумав, ответил инспектор. –